Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее — иль пусто, иль темно, Меж тем, под бременем познанья и сомненья, В бездействии состарится оно. К добру и злу постыдно равнодушны, Перед опасностью позорно-малодушны, И перед властию — презренные рабы. Едва касались мы до чаши наслажденья, Но юных сил мы тем не сберегли; Из каждой радости, бояся пресыщенья, Мы лучший сок навеки извлекли. И ненавидим мы, и любим мы случайно, Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви, И царствует в душе какой-то холод тайный, Когда огонь кипит в крови.
Значение диалектизмов в русском языке На протяжении всей истории русского литературного языка его лексика пополнялась диалектизмами. Среди слов, восходящих к диалектным источникам, есть межстилевые, нейтральные: земляника, пахать, улыбаться, очень, а есть слова с яркой эмоциональной окраской: чепуха, морока, аляповатый, нудный, мямлить, прикорнуть. Большинство диалектизмов связано с жизнью и бытом русского крестьянства, так что многие слова этих тематических групп в современном литературном языке по происхождению диалектные: батрак, хлебороб, вспашка, боронование, зеленя, зябь, борона, веретено, косовица, доярка и под. Многие из этих диалектизмов вошли в литературный язык уже в наше время почин, новосел, шумиха, умелец.
Особенно характерно для современных языковых процессов пополнение лексики этнографизмами. Так, в 50-60-е годы литературным языком были освоены сибирские этнографизмы падь, распадок, шуга и др., еще ранее - тайга, сопка, филин. (Именно эти слова некогда послужили поводом к выступлению М. Горького против увлечения писателей "местными речениями" однако язык принял их, и они даются в словарях без ограничительных помет.)
Один из путей проникновения диалектизмов в общеупотребительный язык - использование их писателями, изображающими жизнь народа, стремящимися передать местный колорит при описании русской деревни, создать яркие речевые характеристики деревенских жителей. К диалектным источникам обращались лучшие русские писатели: И. А. Крылов, А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, Н. А, Некрасов, И. С. Тургенев, Л. Н, Толстой и многие другие. У Тургенева, например, часто встречаются слова из орловского и тульского говоров: большак, бучило, лекарка, зелье, панева, гуторить и др.; непонятные читателю диалектизмы он разъяснял в примечаниях.
Современные литераторы также охотно используют диалектизмы при описании деревенского быта, пейзажа, при передаче склада речи своих героев: Все вечера, а то и ночи сидят [ребята] у огончиков, говоря по-местному, да пекут опалихи, то есть картошку (Абр.); - Не ешь, вот и слабость,- заметила старуха.- Может, зарубим курку - сварю бульону? Он ить скусный свеженькой-то... - Не надо. И поисть не поем, а курку решим... - Хоть счас-то неерепенься!.. Одной уж ногой там стоит, а ишо шебаршит ково-то (Шукш.).
Следует различать, с одной стороны, "цитатное" употребление диалектизмов, когда писатель вводит их как иностилевой элемент и читатель понимает, что это речь героев, а не автора; и, с другой стороны, использование диалектизмов на равных правах с лексикой литературного языка как стилистически однозначных лексических средств. Цитатное употребление диалектизмов в художественном тексте обычно стилистически мотивировано, если автор соблюдает чувство меры и не увлекается непонятными читателю местными словами, разъясняя те диалектизмы, которые могут затруднить восприятие. Стремление же вводить диалектизмы в художественную речь на равных правах с литературной лексикой чаще всего получает негативную оценку. Сошлемся для примера на поэтические строки, смысл которых может остаться загадкой для читателя: Плавал одаль белозор; Склон с прикрутицей муравится...
Иногда писатель ориентируется на критерий общедоступности, понятности текста и поэтому использует диалектизмы, которые не требуют разъяснения. Но это приводит к тому, что в художественных произведениях часто повторяются одни и те же диалектные слова, ставшие уже, по существу, "общерусскими" и утратившие связь с конкретным народным говором. Введение в художественный текст диалектизмов этого круга уже не воспринимается как выражение индивидуальной авторской манеры. Поэтому художники слова должны выходить за рамки "междиалектной" лексики и искать свои речевые краски в местных говорах.
Его грядущее — иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.
К добру и злу постыдно равнодушны,
Перед опасностью позорно-малодушны,
И перед властию — презренные рабы.
Едва касались мы до чаши наслажденья,
Но юных сил мы тем не сберегли;
Из каждой радости, бояся пресыщенья,
Мы лучший сок навеки извлекли.
И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови.
Особенно характерно для современных языковых процессов пополнение лексики этнографизмами. Так, в 50-60-е годы литературным языком были освоены сибирские этнографизмы падь, распадок, шуга и др., еще ранее - тайга, сопка, филин. (Именно эти слова некогда послужили поводом к выступлению М. Горького против увлечения писателей "местными речениями" однако язык принял их, и они даются в словарях без ограничительных помет.)
Один из путей проникновения диалектизмов в общеупотребительный язык - использование их писателями, изображающими жизнь народа, стремящимися передать местный колорит при описании русской деревни, создать яркие речевые характеристики деревенских жителей. К диалектным источникам обращались лучшие русские писатели: И. А. Крылов, А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, Н. А, Некрасов, И. С. Тургенев, Л. Н, Толстой и многие другие. У Тургенева, например, часто встречаются слова из орловского и тульского говоров: большак, бучило, лекарка, зелье, панева, гуторить и др.; непонятные читателю диалектизмы он разъяснял в примечаниях.
Современные литераторы также охотно используют диалектизмы при описании деревенского быта, пейзажа, при передаче склада речи своих героев: Все вечера, а то и ночи сидят [ребята] у огончиков, говоря по-местному, да пекут опалихи, то есть картошку (Абр.); - Не ешь, вот и слабость,- заметила старуха.- Может, зарубим курку - сварю бульону? Он ить скусный свеженькой-то... - Не надо. И поисть не поем, а курку решим... - Хоть счас-то неерепенься!.. Одной уж ногой там стоит, а ишо шебаршит ково-то (Шукш.).
Следует различать, с одной стороны, "цитатное" употребление диалектизмов, когда писатель вводит их как иностилевой элемент и читатель понимает, что это речь героев, а не автора; и, с другой стороны, использование диалектизмов на равных правах с лексикой литературного языка как стилистически однозначных лексических средств. Цитатное употребление диалектизмов в художественном тексте обычно стилистически мотивировано, если автор соблюдает чувство меры и не увлекается непонятными читателю местными словами, разъясняя те диалектизмы, которые могут затруднить восприятие. Стремление же вводить диалектизмы в художественную речь на равных правах с литературной лексикой чаще всего получает негативную оценку. Сошлемся для примера на поэтические строки, смысл которых может остаться загадкой для читателя: Плавал одаль белозор; Склон с прикрутицей муравится...
Иногда писатель ориентируется на критерий общедоступности, понятности текста и поэтому использует диалектизмы, которые не требуют разъяснения. Но это приводит к тому, что в художественных произведениях часто повторяются одни и те же диалектные слова, ставшие уже, по существу, "общерусскими" и утратившие связь с конкретным народным говором. Введение в художественный текст диалектизмов этого круга уже не воспринимается как выражение индивидуальной авторской манеры. Поэтому художники слова должны выходить за рамки "междиалектной" лексики и искать свои речевые краски в местных говорах.