Когда возник Восточный вопрос, в чём его суть?​

Сарматы были одним из северных иранских народов, наряду с европейскими скифами и азиатскими саками. Первая в череде сарматских культур датируется IV—I вв. до н. э., другое её название «прохоровская культура». Это название она получила в связи с раскопками крестьянами курганов у села Прохоровка в Оренбургской области 1911 году, а затем доследованными С. И. Руденко, в 1916 году. М. И. Ростовцев, опубликовавший материал раскопок у села Прохоровка, впервые отождествил памятники этого типа с историческими сарматами, датировав их III—II вв. до н. э. Классическое понятие «прохоровская культура» в хронологических рамках IV—II вв. до н. э. было введено Б. Н. Граковым для аналогичных памятников на территории Поволжья и Приуралья. Особенностью савроматов было высокое положение женщин, их активное участие в общественной жизни и военных действиях. Древние писатели часто называют савроматов женоуправляемым народом. Геродот пересказал легенду об их происхождении от браков скифских юношей с амазонками — легендарным племенем женщин-воительниц. Эта легенда была призвана объяснить, почему савроматские женщины ездят верхом, владеют оружием, охотятся и выступают на войну, носят одинаковую с мужчинами одежду и даже замуж не выходят, пока в бою не убьют врага. Савроматские женщины могли возглавлять племена и исполнять жреческие функции. Учёные полагают, что савроматский род был материнским, и счет родства на этапе разложения родового строя велся ещё по женской линии. Впоследствии, когда на основе савроматских племен возникли новые сарматские союзы, признаки матриархата исчезли. Сарматское общество стало патриархальным

Бурятские народные сказкиМИР БУРЯТСКОЙ СКАЗКИ   Перенесемся на миг во времена минувшие, в старинную бурятскую юрту, затерявшуюся в степном пространстве. В ней вечерним теплом веет от очага и от дыханья людей, пришедших в юрту послушать известного в здешних краях сказочника — онтохошина. Он восседает на хойморе — северной стороне юрты, по традиции предназначенной для уважаемых гостей. В степи испокон веков высоко ценилось художественное слово, исполнительское мастерство. Недаром существует народная пословица, которая в переводе звучит примерно так: «Сказочник сидит на почетной подстилке, а певец — на холме». И, не спеша отхлебнув глоток горячего зеленого чая, сказочник так же неторопливо начинает повествование: «Давным-давно это было. Когда океан-море лужицей плескалось, а птица ворон воробушком порхал. Жили муж да жена, и на старости лет родился у них сын. Проспав одну ночь, не может новорожденный поместиться на шкуре годовалого барана, не может насытиться молоком одной коровы. А прожив два дня, не может поместиться на шкуре двухгодовалого барана, не может насытиться молоком двух коров — так быстро он растет…» Все сидящие в юрте затаив дыхание слушают сказку и мысленно переносятся в необыкновенную действительность, сотворенную богатым воображением онтохошина. Кажется, всё: и тлеющие угли в очаге, и остывающий чай в пиале, и лошади, шумно вздыхающие у коновязи, и звездное-звездное небо, стекающее на землю по склонам пологих холмов, — все вслушивается в негромкую размеренную речь сказочника-онтохошина. И особенно детишки, присев на корточки, поближе к гостю, не отрывают взгляда от него, запоминают цепкой детской памятью каждое слово и жест необыкновенного рассказчика. Пройдут годы, и кто-нибудь из них, уже став взрослым, сам начнет рассказывать сказки и сочинять новые, и сын его и внук продолжат семейную традицию, чтобы не оборвалась нить времен, чтобы чудесный мир, запечатленный в мудром слове людям лучше жить, верить в доброе и светлое. Об этом хорошо сказал бурятский поэт Борис Сыренов, стихотворение которого хочется привести полностью, потому что в нем поэтически точно выражено очарование народной сказкой и благоговейное отношение к ее творцу — безымянному сказителю: А над юртой восьмистенной
золотится луч по скату.
Не спеша старик согбенный
нам рассказывает сказку.
Как в семье простой и бедной
смелый воин вырастает,
и врагов земли рассветной
он бесстрашно побеждает.
Мы сидим, в душе ликуя,
всё за правду принимаем.
На всю жизнь свою земную
сказку ту запоминаем,
словно нам она открыла
веру в суть добра и света.
Как давно все это было,
как чудесно было это.     В чем заключается секрет обаяния сказочного жанра, его притягательность для прежних и новых поколений, откуда истоки этого неиссякаемого духовного явления? Мир бурятской сказки уходит корнями в глубины народного бытия, светоносность сказочного мира — одно из проявлений национального духа, национального мироощущения. Это извечное стремление на грани вымысла и яви внести гармонию в отношения с природой и окружающей действительностью, разрешить изначальное противоборство Добра и Зла под знаком человечности. Как глубокомысленно заметил Лопе де Вега в своей «Филомене»: «Во времена менее просвещенные, чем наши, но когда люди знали больше нас, романы носили название сказок». Вот почему, если говорить применительно к бурятским сказкам, они также являются одним из жанров устной литературы наряду с героическими сказаниями, легендами и песнями, запечатлевшими духовный и исторический опыт народа в своеобразной художественной форме.