В современной историографии русско-ордынские отношения изучаются в рамках концепции данничества, исходя из двух аспектов данной категории. Первый - теоретический, связанный с общим пониманием дани как общественного института, характерного для отношений тех или иных этносов в период древности или средневековья. Второй - конкретно исторический, заключающийся в попытках определения размеров «ордынского выхода». Рассматривая дискуссию о эксплуатации и формах интеграции Золотой Орды и Руси в рамках концепции данничества, следует отметить, что русско-ордынские отношения на всем своем протяжении не были определенной константой, а изменялись с течением времени, трансформируя конкретные формы проявления данничества.
Монгольская армия представляла собой реформированную Чингис-ханом вооружённую организацию степных кочевников, сформировавшуюся под влиянием их повседневного быта, а также военных традиций кочевых и оседлых народов центральноазиатского региона, в частности киданей и чжурчжэней. В первый период существования империи армия служила не только инструментом экспансии, но и важнейшим механизмом управления государством.
Общественное устройство
Государственное управление в Монгольской империи было тесно связано с военными потребностями и опиралось на традиционную иерархию кочевого общества. В её основу были положены принципы родоплеменного быта — вожди возглавляли род, несколько родов объединялись в племя, племена — в племенные союзы, и т. д. В результате вся система управления носила авторитарный аристократический характер и была неотделима от военной иерархии, строившейся на основе десятичной системы. Роды и племена в зависимости от их численности в случае войн, которые велись практически непрерывно, выставляли конные десятки, сотни, тысячи и т. д. Военно-территориальные начальники — ханы, царевичи, беки, нойоны, багатуры. Армия делилась на десятки, сотни и тысячи, а также на тьму — десять тысяч воинов во главе темника. За каждую провинность каралось всё подразделение.
Религия
Монголы придерживались шаманизма (тенгрианства). Во времена империи Юань официальной религией был тибетский буддизм традиции Сакья. После распада империи Юань наряду с буддизмом вновь большое значение приобрёл шаманизм. К концу XVI столетия шаманизм был в Монголии вытеснен тибетским буддизмом традиции Гэлуг. В северных таёжных районах Монголии шаманизм сохраняется и поныне, в сочетании с буддизмом. Внук Чингисхана Берке принял ислам благодаря усилиям хорезмского дервиша Сайфуддина Дервиша и стал одним из первых монгольских правителей, принявших ислам. Другие монгольские ханы принимали ислам под влиянием жён-мусульманок. Позднее мамлюкский правитель Бейбарс укрепил связи с Золотой Ордой и пригласил знатных монголов в Египет. Поездка в Египет значительно увеличило количество принявших ислам монголов. К 1330-м годам три четверти верхушки Монгольской империи были мусульманами. Знатная верхушка племени кераитов ещё в начале XI в. приняла христианство несторианского толка. Среди найманов (один из племенных союзов) были распространены также буддизм и христианство. Обе эти религии распространялись в Монголии через уйгуров.[23]
Джувейни сообщает, что «поскольку Чингис не принадлежал какой-либо религии и не следовал какой-либо вере, он избегал фанатизма и не предпочитал одну веру другой или не превозносил одних над другими. Напротив, он поддерживал престиж любимых и уважаемых мудрецов и отшельников любого племени, рассматривая это как акт любви к богу». В изложении Ясы от Макризи отмечается, что «Чингисхан приказал уважать все религии и не выказывать предпочтения какой-либо из них».
Первые монгольские правители, многие из которых женились на княжнах из среднеазиатских племён, вроде кераитов, принявших христианство несторианского толка, благоволили к своим христианским подданным и даже заигрывали с Западной Европой и крестоносцами. Не и ста лет, как правители династии Хулагуидов обратились в ислам.[24]
Население и языки
А. П. Григорьев в своей книге «Монгольская дипломатика XIII—XV вв.» заключил, что наиболее важными языками в чингизидских актах XIII—XV вв. были в первую очередь монгольский, тюркский, китайский, арабский и персидский языки. В документах использовались старомонгольское (основанное на уйгурском), монгольское квадратное, китайское и арабское письма[25]. Джеймс Рассел[en] в своей работе, посвящённой каирской генизе, также описывает словарь арабским письмом, выполненный на арабском, персидском, тюркском, греческом, армянском и монгольском языках. По предположению Рассела, есть основания полагать, что эти шесть языков считались особенно важными и полезными в зените Монгольской империи в 1300-х годах
В современной историографии русско-ордынские отношения изучаются в рамках концепции данничества, исходя из двух аспектов данной категории. Первый - теоретический, связанный с общим пониманием дани как общественного института, характерного для отношений тех или иных этносов в период древности или средневековья. Второй - конкретно исторический, заключающийся в попытках определения размеров «ордынского выхода». Рассматривая дискуссию о эксплуатации и формах интеграции Золотой Орды и Руси в рамках концепции данничества, следует отметить, что русско-ордынские отношения на всем своем протяжении не были определенной константой, а изменялись с течением времени, трансформируя конкретные формы проявления данничества.
Объяснение:
:I
Объяснение:
Армия
Монгольская армия представляла собой реформированную Чингис-ханом вооружённую организацию степных кочевников, сформировавшуюся под влиянием их повседневного быта, а также военных традиций кочевых и оседлых народов центральноазиатского региона, в частности киданей и чжурчжэней. В первый период существования империи армия служила не только инструментом экспансии, но и важнейшим механизмом управления государством.
Общественное устройство
Государственное управление в Монгольской империи было тесно связано с военными потребностями и опиралось на традиционную иерархию кочевого общества. В её основу были положены принципы родоплеменного быта — вожди возглавляли род, несколько родов объединялись в племя, племена — в племенные союзы, и т. д. В результате вся система управления носила авторитарный аристократический характер и была неотделима от военной иерархии, строившейся на основе десятичной системы. Роды и племена в зависимости от их численности в случае войн, которые велись практически непрерывно, выставляли конные десятки, сотни, тысячи и т. д. Военно-территориальные начальники — ханы, царевичи, беки, нойоны, багатуры. Армия делилась на десятки, сотни и тысячи, а также на тьму — десять тысяч воинов во главе темника. За каждую провинность каралось всё подразделение.
Религия
Монголы придерживались шаманизма (тенгрианства). Во времена империи Юань официальной религией был тибетский буддизм традиции Сакья. После распада империи Юань наряду с буддизмом вновь большое значение приобрёл шаманизм. К концу XVI столетия шаманизм был в Монголии вытеснен тибетским буддизмом традиции Гэлуг. В северных таёжных районах Монголии шаманизм сохраняется и поныне, в сочетании с буддизмом. Внук Чингисхана Берке принял ислам благодаря усилиям хорезмского дервиша Сайфуддина Дервиша и стал одним из первых монгольских правителей, принявших ислам. Другие монгольские ханы принимали ислам под влиянием жён-мусульманок. Позднее мамлюкский правитель Бейбарс укрепил связи с Золотой Ордой и пригласил знатных монголов в Египет. Поездка в Египет значительно увеличило количество принявших ислам монголов. К 1330-м годам три четверти верхушки Монгольской империи были мусульманами. Знатная верхушка племени кераитов ещё в начале XI в. приняла христианство несторианского толка. Среди найманов (один из племенных союзов) были распространены также буддизм и христианство. Обе эти религии распространялись в Монголии через уйгуров.[23]
Джувейни сообщает, что «поскольку Чингис не принадлежал какой-либо религии и не следовал какой-либо вере, он избегал фанатизма и не предпочитал одну веру другой или не превозносил одних над другими. Напротив, он поддерживал престиж любимых и уважаемых мудрецов и отшельников любого племени, рассматривая это как акт любви к богу». В изложении Ясы от Макризи отмечается, что «Чингисхан приказал уважать все религии и не выказывать предпочтения какой-либо из них».
Первые монгольские правители, многие из которых женились на княжнах из среднеазиатских племён, вроде кераитов, принявших христианство несторианского толка, благоволили к своим христианским подданным и даже заигрывали с Западной Европой и крестоносцами. Не и ста лет, как правители династии Хулагуидов обратились в ислам.[24]
Население и языки
А. П. Григорьев в своей книге «Монгольская дипломатика XIII—XV вв.» заключил, что наиболее важными языками в чингизидских актах XIII—XV вв. были в первую очередь монгольский, тюркский, китайский, арабский и персидский языки. В документах использовались старомонгольское (основанное на уйгурском), монгольское квадратное, китайское и арабское письма[25]. Джеймс Рассел[en] в своей работе, посвящённой каирской генизе, также описывает словарь арабским письмом, выполненный на арабском, персидском, тюркском, греческом, армянском и монгольском языках. По предположению Рассела, есть основания полагать, что эти шесть языков считались особенно важными и полезными в зените Монгольской империи в 1300-х годах