Обострения казахско-джунгарских отношений в 17-18 вв. В первой четверти XVIII в. наибольшая угроза для казахов нависла со стороны Джунгарского ханства, достигшего в 20-х годах наибольшего упрочения своего военного потенциала, политического веса в Центрально-Азиатском регионе. Существование Джунгарии, как сильного государства в непосредственной близости от границ Казахстана, представляло собою реальную угрозу не только для казахов, киргизов, узбеков, алтайских народов и других, но и для России, чьи экономические и политические интересы в зоне Алтайских горнозаводских предприятий побуждали как правительство, так и Сибирскую администрацию принимать энергичные меры противодействия против далеко идущих устремлений хунтайшы Цеван-Рабдана. Стратегическая цель джунгарских правителей была ясна — подчинение огромных просторов Казахстана своей власти. Опустошительные вторжения калмыцких войск, участившиеся с 40-х годов XVII в., приняли ожесточенный характер постоянного противоборства еще в конце семнадцатого столетия в связи с воцарением на джунгарском престоле Цеван-Рабдана, первым крупным внешнеполитическим актом которого явилось возобновление кровопролитной войны с Казахским ханством. Походы джунгарских войск 1710, 1715, 1717, 1718, 1719 годов показали пагубность родоплеменных распрей, внутрифеодальных раздоров перед лицом нараставшей из года в год агрессивной угрозы. К тому же в военном отношении Джунгарское ханство представляло собою серьезную силу и для России, тем более для казахских родов. В отличие от некоторых азиатских народов, имевших "лучной бой", на вооружении джунгарской армии еще в конце XVII в. имелось огневое оружие с фитилем. Наличие артиллерии у джунгар ставило их в более выгодное положение. К тому же джунгары имели огромную по тем временам армию. Вооружение казахов значительно уступало джунгарам: оно состояло в основном из луков, сабель, копий, лишь незначительная часть сарбазов была вооружена фитильными ружьями, убойная сила которых была невелика.
Происхождение человека (антропогенез) является дискуссионной научной проблемой. Многообразие позиций по этому вопросу укладывается между двумя противоположными взглядами: 1) изначально существовала неорганическая природа, жизнь и человек - случайные продукты саморазвития материи; 2) изначально существовал Высший Разум, а мир и человек сотворены им для определенной цели. Вплоть до Нового времени вторая точка зрения была единственно возможной. Но в XVII-XIX вв. возникла и укрепилась первая позиция. Она формировалась в русле общего стремления той эпохи утвердить в правах автономного, самодостаточного человека, опирающегося на естественный разум. Этот разум должен был очистить себя от навязанных обществом заблуждений, прежде всего, отказаться от учения о сотворении мира (иначе его называют креационизмом) и объяснить происхождение мира и человека естественными причинами. Новая тенденция формировалась в борьбе с Xристианской Церковью, которая настаивала на буквальном понимании Библии. По мере научной разработки, концепция естественной эволюции человека вызывала все больше вопросов и возражений. Обилие археологических находок не только прояснению вопроса, но и его усложнению. До сих пор четкой, признанной всеми учеными генеалогии эволюционного пути не существует. По сей день неизвестен вид, который бесспорно мог быть признан прямым предком человека. Изучение ближайших родственников homo sapiens - неандертальцев выявило, что ранние формы неандертальцев, которые предшествовали по времени классическим, оказались морфологически ближе к современному человеку. Их условно назвали пресапиентными (предшествующими настоящему человеку). Классические же неандертальцы не могли быть, по общему мнению современных антропологов, нашими предками. То же мнение было высказано и об австралопитеках. Сегодня существует множество альтернативных концепций происхождения человека: согласно одной из них, находки говорят, в основном, о боковых ветвях развития, зашедших в тупик, и, возможно, не выдержавших конкуренции с человеком; другие исследователи полагают, что человек возник из нескольких (по крайней мере, из двух) генетических стволов. При этом очевидно, что сами по себе археологические находки не могут дать ответа на вопрос о причине возникновения собственно человека.
Одним из ярких представителей христианской интерпретации эволюционной теории в XX в. был французский археолог и палеонтолог, и одновременно католический священник Тейяр де Шарден (1881-1955). Отвергая идею о непосредственном творении Богом первого человека, он считал, что человек - наиболее совершенный результат многотысячелетней эволюции органического мира, в свою очередь развивавшегося из неорганического мира. Тейяр де Шарден различал три последовательные, качественно различные стадии эволюции: преджизнь (литосфера), «жизнь» (биосфера), и «феномен человека» (ноосфера). Духовное начало, сознание, считал ученый, непосредственно заложено в самой материи, присуще уже атомам и молекулам. В животном мире возникает психическая форма сознания, в человеке - самосознание. Сознание целеустремленно, оно является движущей силой эволюции, конечная ее цель - пункт «Омега», символически означающий Xриста. Выходит, что мир, порожденный Богом, движется к своему истоку. Таким образом, естественнонаучные исследования не привели к утверждению единого взгляда на происхождение человека. Материалистическое и религиозное мировоззрения «включили в свой арсенал» и интерпретировали в соответствующих направлениях эволюционную концепцию.
Объяснение:
Обострения казахско-джунгарских отношений в 17-18 вв. В первой четверти XVIII в. наибольшая угроза для казахов нависла со стороны Джунгарского ханства, достигшего в 20-х годах наибольшего упрочения своего военного потенциала, политического веса в Центрально-Азиатском регионе. Существование Джунгарии, как сильного государства в непосредственной близости от границ Казахстана, представляло собою реальную угрозу не только для казахов, киргизов, узбеков, алтайских народов и других, но и для России, чьи экономические и политические интересы в зоне Алтайских горнозаводских предприятий побуждали как правительство, так и Сибирскую администрацию принимать энергичные меры противодействия против далеко идущих устремлений хунтайшы Цеван-Рабдана. Стратегическая цель джунгарских правителей была ясна — подчинение огромных просторов Казахстана своей власти. Опустошительные вторжения калмыцких войск, участившиеся с 40-х годов XVII в., приняли ожесточенный характер постоянного противоборства еще в конце семнадцатого столетия в связи с воцарением на джунгарском престоле Цеван-Рабдана, первым крупным внешнеполитическим актом которого явилось возобновление кровопролитной войны с Казахским ханством. Походы джунгарских войск 1710, 1715, 1717, 1718, 1719 годов показали пагубность родоплеменных распрей, внутрифеодальных раздоров перед лицом нараставшей из года в год агрессивной угрозы. К тому же в военном отношении Джунгарское ханство представляло собою серьезную силу и для России, тем более для казахских родов. В отличие от некоторых азиатских народов, имевших "лучной бой", на вооружении джунгарской армии еще в конце XVII в. имелось огневое оружие с фитилем. Наличие артиллерии у джунгар ставило их в более выгодное положение. К тому же джунгары имели огромную по тем временам армию. Вооружение казахов значительно уступало джунгарам: оно состояло в основном из луков, сабель, копий, лишь незначительная часть сарбазов была вооружена фитильными ружьями, убойная сила которых была невелика.
По мере научной разработки, концепция естественной эволюции человека вызывала все больше вопросов и возражений. Обилие археологических находок не только прояснению вопроса, но и его усложнению. До сих пор четкой, признанной всеми учеными генеалогии эволюционного пути не существует. По сей день неизвестен вид, который бесспорно мог быть признан прямым предком человека. Изучение ближайших родственников homo sapiens - неандертальцев выявило, что ранние формы неандертальцев, которые предшествовали по времени классическим, оказались морфологически ближе к современному человеку. Их условно назвали пресапиентными (предшествующими настоящему человеку). Классические же неандертальцы не могли быть, по общему мнению современных антропологов, нашими предками. То же мнение было высказано и об австралопитеках. Сегодня существует множество альтернативных концепций происхождения человека: согласно одной из них, находки говорят, в основном, о боковых ветвях развития, зашедших в тупик, и, возможно, не выдержавших конкуренции с человеком; другие исследователи полагают, что человек возник из нескольких (по крайней мере, из двух) генетических стволов. При этом очевидно, что сами по себе археологические находки не могут дать ответа на вопрос о причине возникновения собственно человека.
Одним из ярких представителей христианской интерпретации эволюционной теории в XX в. был французский археолог и палеонтолог, и одновременно католический священник Тейяр де Шарден (1881-1955). Отвергая идею о непосредственном творении Богом первого человека, он считал, что человек - наиболее совершенный результат многотысячелетней эволюции органического мира, в свою очередь развивавшегося из неорганического мира. Тейяр де Шарден различал три последовательные, качественно различные стадии эволюции: преджизнь (литосфера), «жизнь» (биосфера), и «феномен человека» (ноосфера). Духовное начало, сознание, считал ученый, непосредственно заложено в самой материи, присуще уже атомам и молекулам. В животном мире возникает психическая форма сознания, в человеке - самосознание. Сознание целеустремленно, оно является движущей силой эволюции, конечная ее цель - пункт «Омега», символически означающий Xриста. Выходит, что мир, порожденный Богом, движется к своему истоку.
Таким образом, естественнонаучные исследования не привели к утверждению единого взгляда на происхождение человека. Материалистическое и религиозное мировоззрения «включили в свой арсенал» и интерпретировали в соответствующих направлениях эволюционную концепцию.