На рубеже XV-XVI вв. Германия вступила в эпоху раннего Нового времени. В широком смысле раннее Новое время можно определить как эпоху так называемой первичной модернизации, т. е. постепенного обновления всех сторон жизни традиционного средневекового общества, его эволюцию к обществу индустриальному.
Провозвестником перемен было итальянское Возрождение, значение которого заключалось в том, что в центр интеллектуального осмысления был поставлен человек, который рассматривался вне средневековых корпоративных рамок как индивидуальность.
Выдвигался идеал нового человека — творца своей судьбы. Гуманистическое движение XV в. рас эти идеи в Германии, Швейцарии, Нидерландах и т. д. Возрождение было своеобразным отражением в культуре процесса индивидуализации сознания.
Наиболее отчетливо можно это на примере представления об общности происхождения. В VIII-VI вв. до н.э. такое представление было одним из главных компонентов этнического самосознания древних китайцев. Различия в культуре рассматривались лишь как следствие общности происхождении: «варвары - это шакалы и волки... чжуся - это родственники»[4]. Позднее на первый план формирования самосознания выходит компонент общности культуры. Поэтому родившийся от «хуася» мог стать «варваром», если он усвоит чужие обычаи и привычки. В последние века до нашей эры представление о единстве происхождения как компоненте этнического самосознания перерабатывается в пользу включения некоторых окружающих Китай народов в собственную этническую группу. Во-первых, в сочинениях ханьского времени зафиксированы этногенетические мифы, согласно которым варвары-сюнну являются потомками правителя династии Ся[5]. Во-вторых, идею общности происхождения и родства всех древних китайцев и «варваров» подтверждала практика политических отношений с сюнну. Результатом «договоров о мире и родстве», согласно которым ханьские императоры должны были посылать своих дочерей в жены шаньюям[6], неизбежно было стремление рассматривать древних китайцев и сюнну как «детей одной семьи».
На рубеже XV-XVI вв. Германия вступила в эпоху раннего Нового времени. В широком смысле раннее Новое время можно определить как эпоху так называемой первичной модернизации, т. е. постепенного обновления всех сторон жизни традиционного средневекового общества, его эволюцию к обществу индустриальному.
Провозвестником перемен было итальянское Возрождение, значение которого заключалось в том, что в центр интеллектуального осмысления был поставлен человек, который рассматривался вне средневековых корпоративных рамок как индивидуальность.
Выдвигался идеал нового человека — творца своей судьбы. Гуманистическое движение XV в. рас эти идеи в Германии, Швейцарии, Нидерландах и т. д. Возрождение было своеобразным отражением в культуре процесса индивидуализации сознания.
Наиболее отчетливо можно это на примере представления об общности происхождения. В VIII-VI вв. до н.э. такое представление было одним из главных компонентов этнического самосознания древних китайцев. Различия в культуре рассматривались лишь как следствие общности происхождении: «варвары - это шакалы и волки... чжуся - это родственники»[4]. Позднее на первый план формирования самосознания выходит компонент общности культуры. Поэтому родившийся от «хуася» мог стать «варваром», если он усвоит чужие обычаи и привычки. В последние века до нашей эры представление о единстве происхождения как компоненте этнического самосознания перерабатывается в пользу включения некоторых окружающих Китай народов в собственную этническую группу. Во-первых, в сочинениях ханьского времени зафиксированы этногенетические мифы, согласно которым варвары-сюнну являются потомками правителя династии Ся[5]. Во-вторых, идею общности происхождения и родства всех древних китайцев и «варваров» подтверждала практика политических отношений с сюнну. Результатом «договоров о мире и родстве», согласно которым ханьские императоры должны были посылать своих дочерей в жены шаньюям[6], неизбежно было стремление рассматривать древних китайцев и сюнну как «детей одной семьи».