Ах, это замечательное волшебное кольцо! Теперь оно моё. Теперь я его властелин и владелец. Теперь мои возможности неисчерпаемы, ничем не ограничены. Я в любой момент могу стать невидимкой, поэтому уже предвкушаю новые приключения, стремлюсь к ним, жажду их. Ведь в моей стране надо стать невидимым, чтобы хоть немного людям.
Меня всегда интересовала жизнь сильных мира сего. Каковы их обычные заботы? Как они говорят и что делают, когда на них не направлены фотокамеры? Когда вокруг нет посторонних глаз и ушей? Вам ведь тоже интересно, не правда ли? Так вот, я бы тихонько пробрался в их богатые жилища и посмотрел, есть ли в них место для простого человеческого счастья, доброты, благородства. Узнал бы, что радует и печалит этих людей на самом деле, каковы их настоящие лица и подлинные чувства.
Быть невидимкой – чудесная возможность путешествовать по разным странам, переноситься на далекие материки и континенты, побывать в тех местах, о которых мог только потихоньку мечтать. Уж я не упущу такой возможности – отправлюсь путешествовать и целый год посвящу изучению жизни людей в дальних странах.
Когда я вернусь, я уже буду иметь достаточно знаний жизненного опыта, чтобы улучшить жизнь в своей стране. Мне всегда хотелось обездоленным, тяжело больным и несчастным людям. Будучи невидимым, это делать намного проще. Я ведь могу позаимствовать немного у богатых и отдать бедным, при чем богатые этого даже не почувствуют, у них и так всего в избытке.
В общем, волшебное кольцо дает много возможностей, обо всех не расскажешь, но если захотите еще что-нибудь узнать о моих планах – обращайтесь, отвечу всем.
Представление о том, что в Бородинском сражении русская армия одержала нравственную победу над армией Наполеона, можно считать фактом общественного сознания русского народа, в разной степени признанным большинством российских историков. Между тем, содержание этого понятия, правомерность его противопоставления победе «военной», обоснованность его использования в оценке итогов Бородинского сражения не являлись предметом изучения. Задача автора — в самом общем виде определить содержание понятия «нравственная победа» и показать, в какой степени это содержание раскрыто в исторической литературе. При этом в рамках доклада мы ограничимся лишь постановкой вопроса. «Нравственность — понятие, являющееся синонимом морали», включает в себя «нормы, принципы, правила поведения людей, а также само человеческое поведение (мотивы поступков, результаты деятельности), чувства, суждения, в которых выражается нормативная регуляция отношений людей друг с другом и с общественным целым (коллективом, классом, народом, обществом)». В марксистско-ленинской этике подчеркивается, что «не существует внеклассовой надисторической морали, якобы навязанной обществу богом или свойственной человеку от природы, как утверждают идеалисты... В период зарождения капитализма буржуазная мораль была более прогрессивной, чем федеральная». Такого рода определения нравственности делали бессмысленной и невозможной постановку вопроса о нравственной победе в контексте реальной истории. Обратимся к тому понятию о нравственности, которое бытовало в XIX в. «Нравственность — общее выражение свойств человека, постоянных стремлений его воли, свойство целого народа. Христианская вера заключает в себе правила самой высокой нравственности. Нравственность нашей веры выше нравственности гражданской: первая требует только строгого исполнения законов, вторая же ставит судьей совесть и Бога... Нравственный — противоположный телесному, плотскомуОтносящийся к одной половине духовного бытия, но составляющий общее с ним духовное начало: к умственному относится истина и ложь, к нравственному — добро и зло». Данное определение может быть взято за основу для изучения поставленного нами вопроса в различных аспектах. Общим местом стало противопоставление нравственной победы победе материальной. Это идет от Л.Н. Толстого: «Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, а победа нравственная...». В речи священника. Н.И. Писарева в Казанской Духовной академии (1912 г.) «констатируется не физическая, а моральная победа наших предков над неприятелем». По мнению Н.А. Троицкого, «нравственная победа русских войск под Бородином столь велика, что не нуждается в искусственном подтягивании до уровня победы материальной, которая и после. Бородина оставалась делом будущего, теперь уже — недалекого ». В чем же состояла эта нравственная победа? Слова Л.Н. Толстого о победе, «которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и своем бессилии», ответа не содержат. Н.П. Михневич, Е.В. Тарле, П.А. Жилин, Н.А. Троицкий единственным признаком нравственной победы считают сохранение или утрату уверенности армии в своих силах, признание или нет себя побежденными. После Бородинского сражения «русские, только что доказавшие свою успешно противостоять врагу, еще сильнее уверовали в окончательную победу над ним, а французы, потрясенные тем, что их расчет завершить войну победоносным генеральным сражением не удался, начали терять уверенность и в конечной победе». Столь узкое понимание нравственной победы не выходит за пределы характеристики психологического состояния войск, что отнюдь не равнозначно нравственности.
Ах, это замечательное волшебное кольцо! Теперь оно моё. Теперь я его властелин и владелец. Теперь мои возможности неисчерпаемы, ничем не ограничены. Я в любой момент могу стать невидимкой, поэтому уже предвкушаю новые приключения, стремлюсь к ним, жажду их. Ведь в моей стране надо стать невидимым, чтобы хоть немного людям.
Меня всегда интересовала жизнь сильных мира сего. Каковы их обычные заботы? Как они говорят и что делают, когда на них не направлены фотокамеры? Когда вокруг нет посторонних глаз и ушей? Вам ведь тоже интересно, не правда ли? Так вот, я бы тихонько пробрался в их богатые жилища и посмотрел, есть ли в них место для простого человеческого счастья, доброты, благородства. Узнал бы, что радует и печалит этих людей на самом деле, каковы их настоящие лица и подлинные чувства.
Быть невидимкой – чудесная возможность путешествовать по разным странам, переноситься на далекие материки и континенты, побывать в тех местах, о которых мог только потихоньку мечтать. Уж я не упущу такой возможности – отправлюсь путешествовать и целый год посвящу изучению жизни людей в дальних странах.
Когда я вернусь, я уже буду иметь достаточно знаний жизненного опыта, чтобы улучшить жизнь в своей стране. Мне всегда хотелось обездоленным, тяжело больным и несчастным людям. Будучи невидимым, это делать намного проще. Я ведь могу позаимствовать немного у богатых и отдать бедным, при чем богатые этого даже не почувствуют, у них и так всего в избытке.
В общем, волшебное кольцо дает много возможностей, обо всех не расскажешь, но если захотите еще что-нибудь узнать о моих планах – обращайтесь, отвечу всем.
Представление о том, что в Бородинском сражении русская армия одержала нравственную победу над армией Наполеона, можно считать фактом общественного сознания русского народа, в разной степени признанным большинством российских историков. Между тем, содержание этого понятия, правомерность его противопоставления победе «военной», обоснованность его использования в оценке итогов Бородинского сражения не являлись предметом изучения. Задача автора — в самом общем виде определить содержание понятия «нравственная победа» и показать, в какой степени это содержание раскрыто в исторической литературе. При этом в рамках доклада мы ограничимся лишь постановкой вопроса.
«Нравственность — понятие, являющееся синонимом морали», включает в себя «нормы, принципы, правила поведения людей, а также само человеческое поведение (мотивы поступков, результаты деятельности), чувства, суждения, в которых выражается нормативная регуляция отношений людей друг с другом и с общественным целым (коллективом, классом, народом, обществом)». В марксистско-ленинской этике подчеркивается, что «не существует внеклассовой надисторической морали, якобы навязанной обществу богом или свойственной человеку от природы, как утверждают идеалисты... В период зарождения капитализма буржуазная мораль была более прогрессивной, чем федеральная».
Такого рода определения нравственности делали бессмысленной и невозможной постановку вопроса о нравственной победе в контексте реальной истории.
Обратимся к тому понятию о нравственности, которое бытовало в XIX в. «Нравственность — общее выражение свойств человека, постоянных стремлений его воли, свойство целого народа. Христианская вера заключает в себе правила самой высокой нравственности. Нравственность нашей веры выше нравственности гражданской: первая требует только строгого исполнения законов, вторая же ставит судьей совесть и Бога... Нравственный — противоположный телесному, плотскомуОтносящийся к одной половине духовного бытия, но составляющий общее с ним духовное начало: к умственному относится истина и ложь, к нравственному — добро и зло».
Данное определение может быть взято за основу для изучения поставленного нами вопроса в различных аспектах.
Общим местом стало противопоставление нравственной победы победе материальной. Это идет от Л.Н. Толстого: «Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, а победа нравственная...». В речи священника. Н.И. Писарева в Казанской Духовной академии (1912 г.) «констатируется не физическая, а моральная победа наших предков над неприятелем». По мнению Н.А. Троицкого, «нравственная победа русских войск под Бородином столь велика, что не нуждается в искусственном подтягивании до уровня победы материальной, которая и после. Бородина оставалась делом будущего, теперь уже — недалекого ».
В чем же состояла эта нравственная победа? Слова Л.Н. Толстого о победе, «которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и своем бессилии», ответа не содержат. Н.П. Михневич, Е.В. Тарле, П.А. Жилин, Н.А. Троицкий единственным признаком нравственной победы считают сохранение или утрату уверенности армии в своих силах, признание или нет себя побежденными. После Бородинского сражения «русские, только что доказавшие свою успешно противостоять врагу, еще сильнее уверовали в окончательную победу над ним, а французы, потрясенные тем, что их расчет завершить войну победоносным генеральным сражением не удался, начали терять уверенность и в конечной победе». Столь узкое понимание нравственной победы не выходит за пределы характеристики психологического состояния войск, что отнюдь не равнозначно нравственности.