У меня никогда не было собственной собаки. Живем в городе, квартира невелика, бюджет ограничен и лень менять свои привычки, подстраиваясь под собачий «прогулочный» режим…В детстве я о собаке мечтала. Просила купить щеночка или взять хоть с улицы, любого. Готова была ухаживать, дарить любовь и время. Родители все обещали: «Вот подрастешь…», «Вот пойдешь в пятый класс и 5-й, и 6-й, потом уже я подросла и поняла, что собаку в дом никто никогда не пустит. Договорились на кошках.С тех пор осталась у меня некая двойственность в отношении «лучших друзей человека». Я безмерно их уважаю, ценю и отдаю должное памяти, верности учиться, чудесам дрессировки и пр. Но от недостатка собачьего общения в детстве теперь есть страх, опаска, недоверие. Зубы — острые, ноги — быстрые, а сила! И очень громко лают. А я не люблю, когда слишком громко.И вот пришлось мне прочитать рассказ Леонида Андреева «Кусака». Дополнить им собственную копилку собачьих литературных историй: «Каштанка», «Му-му», «Белый Бим черное ухо»… Ни одна из них не заканчивается полным и безусловным хэппи-эндом, заметьте! Кажется, существам этим, столь доверчивым и добродушным от природы, на роду написано страдать, разочаровываться, пребывать в одиночестве и непонимании. Несчастная эта Кусака, честно слово, довела меня до слез.Ничего особенного в тексте рассказа нет. Никто животное не увечил, химических опытов на нем не проводил и шаурму из его нежного мясца не готовил. Подумаешь, камнем швырнули, подумаешь, легонько по пузу туфлей ударили! Подобные явления мы, «цивилизованные» люди и «продвинутые» граждане ежедневно и на каждом шагу видим! Но автор, не рассыпая перед публикой бисер и не стараясь на жалость надавить, обычные слова используя, описывает собачий сиротский внутренний мир.Каков этот «мир»? Чем живет грязная, нечесаная, голодная, «ничья» Кусака? Рыщет по поселку в поисках корки хлеба, забивается в щели и подполы на ночлег от «шутников», коих в деревне, за неимением культуры и развлечений, немало. Жаждет тепла, телесного и душевного. Мечтает, но одновременно и страшится узнать: что такое ласка, забота, любовь? Сама-то она никого не любит. И уж, тем более, никто не любит её.И вот, сначала, она находит дом. В кавычках: «дом», потому что пустой, «ничей», как и сама собака, темный и тихий. Но нестрашный, даже наоборот. Его можно охранять, притворяясь, что он — твой. И от этого пребывать в гордости, самодостаточности, даже некотором высокомерии по отношению в «бродягам».Потом находятся и «хозяева». Дальнейшее предсказуемо, банально, «скучно». Насколько скучным могут быть боль и страдания живого существа, хотя бы и собаки.Дачники были милы и добры, они не стали обижать забитую озлобившуюся дворняжку. Наоборот — подкормили, приласкали, приручили даже. Тем больнее ей было вновь остаться одной, брошенной, как драный башмак.Это лично мое мнение, оно обсуждаемо и спорно, но: лучше бы они сразу, в первый же день её пристрелили. Не так было бы больно.
Впервые я прочитала роман «Герой нашего времени» давно, когда еще почти ничего не знала о Лермонтовом и не читала его стихов. Поэтому знакомство с Печориным стало для меня толчком к изучению творчества поэта. Состояние, в котором я находилась после первого прочтения «Героя нашего времени», тяжело передать. Я плохо понимала мысли и поступки героев, почти не запомнила сюжет романа. Я просто открыла для себя странный мир - пока что не очень мне понятный. И он захватил меня целиком. Мир Лермонтова казался бесконечным: идешь все дальше, и приоткрываются новые, невиданные горизонты.Этот мир я видела глазами Печорина, ощущала его душой. Никто из героев прежде прочитанных книг не был мне такой близкий, не захватывал меня так. Полюбила я Печорина, как живого человека. Я любила Веру, Мэри, Вернера так, как любил их Печорин. Пренебрегала светом Печорина через его презрение. Я ни в чем ему не предъявляла обвинение, так как понимала и потому что любила его таким, которым он был: со всеми ошибками и недостатками. Моя любовь впитала в себя всю горечь, досаду, мучение Печорина, и они стали моими. Я страдала, так как страдал он. Но эпоху Печорина я ощущала по-своему, с высоты своей эпохи: то, что вызвало у Печорина лишь скуку и холодное презрение, будило во мне гнев и негодование. Так как я ничем не могла Печорину, этот гнев временами переходил в отчаяние.Это мое первое впечатление от Печорина не тускнеет с годами. Мое отношение к нему сохранилось. Оно только углубляло, с каждым прочтением появлялись новые оттенки в восприятии образа. Постепенно мне стали более понятными мысли Печорина, яснее его поступки и отношения с другими героями романа. Если раньше роман взыскивал впечатление в основном на чувствах, то сейчас он дал богатую пищу для ума.Я боялась времени, когда роман придется изучать в школе. Считаю, что о Печорине нельзя говорить вслух, обсуждать его поступки, предъявлять обвинение или оправдывать. Боялась, что поэзия погибнет от грубого вторжения прозаичных скучных разборов.«Герой нашего времени» - дневник, откровенная исповедь человека перед самим собой. Поэтому, считала я, роман, как любой дневник, нельзя читать вслух.Но оказалось, что «Герой нашего времени» не только не поблек, а и заблестел новыми красками, в нем появилось то, чего не замечалось раньше. Он - как человек: чем больше узнаешь о нем, тем сильнее любишь и тем лучше понимаешь. Я всерьез задумалась над философскими раздумьями Печорина, в которых отобразился его внутренний мир, над его тонким восприятием природы, людей.Сейчас я, как и раньше, люблю Печорина, но теперь это более глубокое чувство. Так как теперь я вижу в образе Печорина черты самого Лермонтова. Читая роман, слышу музыку его стихов. Я поняла, что поэзия Лермонтова, он сам и его герой связаны невидимыми нитями. Моя мысль о Печорине не окончательная. Он остался для меня загадкой, которую можно разгадывать вечно. Всему есть граница, безгранична лишь человеческая жажда познания, и я уверена, что мое познавание Печорина некогда не кончится.
