Динамичное развитие повести И. С. Тургенева «Ася» подводит нас к сцене свидания героини с господином Н. Н. Сцена свидания — образ тургеневского психологизма. По мнению писателя, «поэт должен быть психологом, но тайным: он должен знать и чувствовать корни явлений, но представляет только самые явления — в их расцвете и увядании».Подобно пушкинской Татьяне свидание назначает сама Ася. Как и Татьяна, она первой признается своему избраннику в любви. Духовный мир пушкинской героини и Аси совпадает: «А я хотела бы быть Татьяной... ». В повести мы видим еще немало упоминаний, которые связывают тургеневскую повесть с пушкинским романом. Слегка изменяя строки из «Евгения Онегина» Ася читает: «Где нынче крест и тень ветвей Над бедной матерью моей!».Ася — олицетворение типично русского женского характера. Для Аси господин Н. — герой возвышенной мечты, необычный, исключительный человек. Взрослый и рассудительный Гагин, ее брат, с удивлением замечает, обращаясь к господину Н.: «Вы очень милый человек... но почему она вас так полюбила, этого я, признаюсь, не понимаю».Ася — девушка с чистым и искренним сердцем, «у ней ни одно чувство не бывает вполовину». По словам Гагина, чувство Аси к господину Н. Н. «неожиданно и так же неотразимо, как гроза». Ее чувство свободно, его трудно сдержать: «Если бы мы с вами были птицы,— как бы мы взвились, как бы полетели...»Свидание Н. Н. и Аси происходит в маленькой, довольно темной комнатке, в домике вдовы бургомистра, фрау Луизе. В этой сцене наиболее ясно видна психологическая несовместимость Н. Н. и Аси. Немногословные реплики героини говорят о ее робости, стыдливости и покорности судьбе. Слова ее едва слышны в темноте комнаты.Господин Н. Н., напротив, проявляя инициативу в диалоге, многословен, свою неготовность к ответному чувству, не отдаться любви, он скрывает за упреками и громкими восклицаниями.ответное чувство то ли волею случая, то ли роковой предопределенностью судьбы воспламеняется в нашем герое позднее, но ничего уже нельзя изменить. Н. Н. сам признается в этом: «Когда я встретился с ней в той роковой комнате, во мне еще не было ясного сознания моей любви... оно вспыхнуло с неудержимой силой лишь несколько мгновений спустя, когда, испуганный возможностью несчастья, я стал искать и звать ее... но тогда уже было поздно».Автор осуждает своего героя. Да и сам господин Н. с сарказмом говорит о своем решении быть счастливым «завтра»: «У счастья нет завтрашнего дня...».Сцена свидания, в которой мы в последний раз встречаемся с главной героиней повести, окончательно проясняет, насколько сложен и противоречив характер Аси. За короткое время свидания она испытывает целую гамму чувств — робость, вспышку счастья, полную самоотдачу («Ваша она чуть слышно»), стыд и отчаяние. Мы понимаем, насколько она сильна характером, что смогла сама прекратить мучительную сцену и, победив свою слабость, «с быстротою молнии» исчезла, оставив господина Н. Н. в полной растерянности.По мнению критика Ю. Лебедева, виной всему не нравственная ущербность тургеневского героя, а «своенравная сила любви»: чувство к Асе вспыхнуло в душе героя несколько мгновений спустя после свидания, любовь запоздала — «счастье оказалось недостижимым, а жизнь разбитой».
Центре романа — фигура Иоанна Грозного. Он не главный герой, но подобен некой грозной, непредсказуемой, неумолимой силе. Он помазанник Божий, все в его власти, и потому простой человек не может судить и оценивать его действия. Вокруг этого центра движутся остальные герои: опричники — сила не менее стихийная и полностью подчиненная воле царя; бояре — они внутренне противостоят опричнине, но не могут ничего изменить; и два классических героя — протагонист и антагонист. Князь Серебряный и... нет, не Малюта Скуратов, не князь Афанасий Вяземский и тем более не Хомяк. Как ни странно, — Борис Годунов... Роман, замысел которого родился еще в 40-х годах XIX века, давался непросто. Толстой изучил множество книг, документов того страшного времени и в предисловии писал о себе: «...при чтении источников книга не раз выпадала у него из рук, и он бросал перо в негодовании, не столько от мысли, что мог существовать Иоанн IV, сколько от той, что могло существовать такое общество, которое смотрело на него без негодования». Вот, наверное, первый смысл Годунову в начале романа дана иная характеристика: «никогда не суется вперед, а всегда тут; никогда не прямит, не перечит царю, идет себе окольным путем, ни в какое кровавое дело не замешан, ни к чьей казни не причастен. Кругом его кровь так и хлещет, а он себе и чист и бел, как младенец». Но в конце романа звучит приговор: «Двадцать лет, проведенных у престола такого царя, как Иоанн Грозный, не могли пройти даром Борису Федоровичу, и в нем уже совершился тот горестный переворот, который... обратил в преступника человека, одаренного самыми высокими качествами.
Годунову в начале романа дана иная характеристика: «никогда не суется вперед, а всегда тут; никогда не прямит, не перечит царю, идет себе окольным путем, ни в какое кровавое дело не замешан, ни к чьей казни не причастен. Кругом его кровь так и хлещет, а он себе и чист и бел, как младенец». Но в конце романа звучит приговор: «Двадцать лет, проведенных у престола такого царя, как Иоанн Грозный, не могли пройти даром Борису Федоровичу, и в нем уже совершился тот горестный переворот, который... обратил в преступника человека, одаренного самыми высокими качествами.