1) Основная мысль и идея сказки заключена в выставлении расточительности и крепостничества в смешном свете, которые являлись самым распространённым пороков во времена жизни и творчества сказочника Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина.
2)Кисель — «был до того разымчив и мягок, что никакого неудобства не чувствовал от того, что его ели». Господа до того им пресытились, что и свиньям есть предоставляли, так что в конце концов «от киселя остались только засохшие поскребушки». В гротескном виде здесь отобразились и крестьянская покорность, и послереформенное оскудение деревни, ограбленной уже не только «господами»-помещиками, но и новыми буржуазными хищниками, которые, по убеждению сатирика, как свиньи, «сытости... не знают».
3)Использование олицетворения, аллегории, гротеска, сатиры и просторечья делает сказку более живой и интересной для читателя создавать в его голове во время прочтения красочные образы как господ, так и киселя, и свиней
4)В этой сказке автор употребляет такие приёмы, как олицетворение, аллегория, гротеск, сатира и просторечье. Начнем с того, что Салтыков-Щедрин употребляет слово кисель, как аллегорию. Кисель олицетворяет податливый легко ведомый народ. «Кисель был до того размывчив и мягок, что никакого неудобства не чувствовал оттого, что его ели». В те года, люди безоговорочно покорялись господам, которые, в свою очередь, не отказывали себе во власти над ними. Не случайно автор упомянул именно свиней в своем произведении. В понимании народа эти животные чаще всего олицетворяли обжорство, лень, и то же расточительство.
Русть сидела у окна. Поглядывая в окно и потихоньку, глоток за глотком, отхлебывая горячий чай из чашки, откуда выглядывала большая палочка корицы.
Грусть была невозмутима и трогательно мила, изредка смахивая мелкие слезы. Совершенно невозможно было сказать, что на этот раз растрогало ее тонкую натуру.
Дождя уже не было. С крыши дома напротив, где под козырьком сидели воробьи, капали последние дождинки. Они медленно отделялись от крыши и летели, одна за другой, вниз, где сочно разбивались об асфальт, брызгами отпугивая первых прохожих, вышедших из дома после дождя.
Белая занавеска вдруг несмело пошевелилась, потом ее резко отдернули, и в окне показалась улыбчивая физиономия Радости. Она хрустела бубликом с видимым аппетитом, рассматривая расплывшиеся внизу лужи. Те жирно блестели на мокром асфальте, который еще час назад безжалостно грело солнце. А потом вдруг внезапно заколотивший по листве дождь остудил его, да так, что легкий пар начал подниматься над его поверхностью.
Радости не нужно было никаких поводов, чтобы веселиться. Часто выходило так, что она вообще не задумывалась над жизнью: просто делала, что хотела. Грусть в такие моменты начинала наизусть ей читать басню про стрекозу и муравья. На что Радость называла ее «букой», хватала за руку и тащила то купаться, то играть в снежки, то пробовать имбирный лимонад, то заниматься всякими шалостями.
И хотя Радость, и Грусть были одного возраста, вторая была несравнимо старше ее. По крайней мере, ей самой так казалось, когда он выговаривала Радости за очередной ее легкомысленный поступок.
Они всегда были неразлучны, хотя родились в один день в один и тот же час. Они были близнецами, только совсем разными по характеру и отношению к жизни. И не было без Радости Грусти, и Грусти становилось не по себе, если вдруг Радость задерживалась, допоздна смотря на звезды. А когда в ее окошке загорался свет, Грусть становилась не такой грустной и могла спокойно почитать что-нибудь из английской литературы 19 века и заснуть.
Так и в человеке обязательно уживаются самые разные его черты, совсем непохожие друг на друга, но именно они окрашивают мир вокруг в самые невероятные сказочные оттенки. И не столь важно, если Грусть задержалась у вас в гостях на несколько дней или недель. Наступит время, когда Радость поселится в вашем сердце навсегда.
1) Основная мысль и идея сказки заключена в выставлении расточительности и крепостничества в смешном свете, которые являлись самым распространённым пороков во времена жизни и творчества сказочника Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина.
2)Кисель — «был до того разымчив и мягок, что никакого неудобства не чувствовал от того, что его ели». Господа до того им пресытились, что и свиньям есть предоставляли, так что в конце концов «от киселя остались только засохшие поскребушки». В гротескном виде здесь отобразились и крестьянская покорность, и послереформенное оскудение деревни, ограбленной уже не только «господами»-помещиками, но и новыми буржуазными хищниками, которые, по убеждению сатирика, как свиньи, «сытости... не знают».
3)Использование олицетворения, аллегории, гротеска, сатиры и просторечья делает сказку более живой и интересной для читателя создавать в его голове во время прочтения красочные образы как господ, так и киселя, и свиней
4)В этой сказке автор употребляет такие приёмы, как олицетворение, аллегория, гротеск, сатира и просторечье. Начнем с того, что Салтыков-Щедрин употребляет слово кисель, как аллегорию. Кисель олицетворяет податливый легко ведомый народ. «Кисель был до того размывчив и мягок, что никакого неудобства не чувствовал оттого, что его ели». В те года, люди безоговорочно покорялись господам, которые, в свою очередь, не отказывали себе во власти над ними. Не случайно автор упомянул именно свиней в своем произведении. В понимании народа эти животные чаще всего олицетворяли обжорство, лень, и то же расточительство.
Объяснение:
надеюсь я тебе
Грусть была невозмутима и трогательно мила, изредка смахивая мелкие слезы. Совершенно невозможно было сказать, что на этот раз растрогало ее тонкую натуру.
Дождя уже не было. С крыши дома напротив, где под козырьком сидели воробьи, капали последние дождинки. Они медленно отделялись от крыши и летели, одна за другой, вниз, где сочно разбивались об асфальт, брызгами отпугивая первых прохожих, вышедших из дома после дождя.
Белая занавеска вдруг несмело пошевелилась, потом ее резко отдернули, и в окне показалась улыбчивая физиономия Радости. Она хрустела бубликом с видимым аппетитом, рассматривая расплывшиеся внизу лужи. Те жирно блестели на мокром асфальте, который еще час назад безжалостно грело солнце. А потом вдруг внезапно заколотивший по листве дождь остудил его, да так, что легкий пар начал подниматься над его поверхностью.
Радости не нужно было никаких поводов, чтобы веселиться. Часто выходило так, что она вообще не задумывалась над жизнью: просто делала, что хотела. Грусть в такие моменты начинала наизусть ей читать басню про стрекозу и муравья. На что Радость называла ее «букой», хватала за руку и тащила то купаться, то играть в снежки, то пробовать имбирный лимонад, то заниматься всякими шалостями.
И хотя Радость, и Грусть были одного возраста, вторая была несравнимо старше ее. По крайней мере, ей самой так казалось, когда он выговаривала Радости за очередной ее легкомысленный поступок.
Они всегда были неразлучны, хотя родились в один день в один и тот же час. Они были близнецами, только совсем разными по характеру и отношению к жизни. И не было без Радости Грусти, и Грусти становилось не по себе, если вдруг Радость задерживалась, допоздна смотря на звезды. А когда в ее окошке загорался свет, Грусть становилась не такой грустной и могла спокойно почитать что-нибудь из английской литературы 19 века и заснуть.
Так и в человеке обязательно уживаются самые разные его черты, совсем непохожие друг на друга, но именно они окрашивают мир вокруг в самые невероятные сказочные оттенки. И не столь важно, если Грусть задержалась у вас в гостях на несколько дней или недель. Наступит время, когда Радость поселится в вашем сердце навсегда.