Здравствуй, милая Ассоль! Пишу тебе, потому что ощущаю необыкновенное родство наших с тобой душ, и во мне возникает большое желание поделиться своими мыслями, сомнениями и надеждами. Знай, что чувства глубокой нежности и доверия заставляют меня гь эти строки.
Нет сомнений что сейчас, Дорогая, ты очень счастлива. Ведь тебе удалось добиться воплощения в жизнь своей заветной мечты! Ты вышла замуж за замечательного, любящего тебя человека, настоящего рыцаря. Созидательно и бережно относитесь к вашему маленькому миру для двоих! Пусть только ветер благополучия раздувает Алые паруса вашего корабля — Любви! Очень надеюсь на то, что это плавание будет долгим и исполненным красотой1
Увеличить
А что же я, быть может, подумаешь Ты? А я продолжаю ждать и верить в свою единственную любовь, которая, я знаю, очень скоро ворвется (сильным порывом ветра с водных в мое сердце и заразит болезнью морскою разум мой и все существо моё. Иду я навстречу чувству, которое принесут мне в своих серебристых гривах озерные пони-волны, в одно неповторимое раннее утро, и о котором споет однажды одинокий певец — прибой. Я, как и Ты, отправлюсь с Ним в незабываемое кругосветное путешествие, которое непременно принесет нам обоим огромное счастье. Может быть, судьба подарит мне встречу с Тобой, кто знает?! Море бесконечно, Время быстротечно, а Дружба — та навечно! Тем более навечно, если мечты и цели у людей одни, как у Нас с Тобой, дружок!
Но не только у Нас, моя Сокровенная, столь прекрасная Дружба! Умеет дружить и искренне любить еще одна бравая команда истинных моряков, которая каждое лето, вот уже много лет подряд, ходит в походы на шестивесельных ялах. Как жаль, что не знакома Ты с замечательными девушками и ребятами, отважными шлюпарями из Морского технического университета славного города Петербурга, а также с их добрыми финскими друзьями. Хорошо еще, что Они, Ассоль, знают и помнят Тебя, ведь все читали в детстве А. Грина. Главное, мне думается, в том, что всех нас объединяет и сближает. Это — мечта и большая страсть к морским путешествиям, а значит, и к Жизни!
Прими, прелестная Девушка моря, в свой адрес самые лучшие пожелания и сердечные приветы от многих Твоих почитателей — шлюпарей и финских людей, всех настоящих и будущих походов морских. Хочется пожелать Тебе на долгие года, чудесная моя Героиня, всесильной Любви и молодости, потому что только молодой душе даровано жить в вечной Весне!
“Веселье сердечное” - так назвал свои воспоминания о Борисе Викторовиче Шергине Юрий Коваль.
У Шергина необыкновенная живописность заключена в слове, в образах.
Ю. Коваль старался вывести его имя из забвения. Будучи членом редколлегии журнала “Мурзилка”, он печатал на его страницах шергинские сказки. Не без его активного участия вышли мультфильмы по сказкам “Волшебное кольцо”, блистательно озвученное актером Евгением Леоновым, “Мистер Пронькин быль”, мультальманах “Смех и горе у Белого моря”: сценарий по произведениям С. Писахова и Б. Шергина писал сам Ю. Коваль.
Ему врезалось в память шергинское “слово - ветер, а письмо-то век...”
Он редко говорил "обкатываю" про свои рассказы. Он их "укатывал" на слушателе, или "улаживал".
- Мне кажется, в море литературы, - говорил он, - как и в море вообще, текут реки. Много чистых родников и много мутных потоков. В Архангельске, где я родился, провел молодость, юность, живо было устное народное творчество. Кругом там пели еще былины и рассказывали сказы, предания. В молодости я при случае где-нибудь в знакомой семье пел былины, передавал так, как сам слышал. Но вообще молодые не пели былины, это считалось делом стариков. Мы рассказывали сказки. Говорят, что в детстве усвоил, то остается на всю жизнь. А я усвоил в детстве подлинное былинное звучание, сказы северные, подлинные. Вот так в самом начале я передавал услышанное от старшего поколения устное слово...
«…Тут я рассказал, что встретил в Москве человека, который составлял для издательства сборник автобиографий советских писателей. Готовился уже третий том таких автобиографий. Не худо бы, толковал я, и Шергину попасть в этот том.
- Третий том? - иронично размышлял Борис Викторович.- Я уж, наверно, в четвертый или в пятый. Нет, не стану писать. Кому это нужно?
Я твердо сказал, что нужно многим, и мне в частности. Писать для него в то время было делом не совсем Сам писать не мог, диктовал сестре.
- Раньше-то бывало не так.
- А как бывало?
- Бывало, пол мету, веник в сторону - и пишу! Ладно, не для третьего тома, для вас напишу. Вдруг и сгодится. Мы распрощались, а недели через две я снова поехал в Хотьково. Никак уж я не ждал, но Борис Викторович передал мне пять рукописных страничек, записанных рукою Ларисы Викторовны. К моему изумлению и счастью, на каждой странице в левом верхнем углу было написано: "Для Юры Коваля", посредине, тоже на каждой странице, заголовок «Б. Шергин» и на каждой же странице в правом углу дата: "3.1.70 г.". Рукопись эта хранится сейчас у меня. Она действительно не попала пока ни в третий том, ни в пятый. Вот ее текст:
"Богатство северорусской речи известно. Не только беседная речь, но и домашний обыденный разговор обилует оригинальностью речевых оборотов. Бесконечно богат и речевой словарь, при этом чисто русский. Но уважали книги с содержанием героическим. Юмористических книг и журналов не читали. Однажды я дал старику, моему дяде, комплект юмористического журнала "Будильник". Он вернул мне журнал со словами: "Что же отсюда можно вынести?" В Архангельске почти в каждом доме была и русская классическая литература. Но романы русские и западноевропейские пересказывались богатейшей северорусской речью.
Здравствуй, милая Ассоль! Пишу тебе, потому что ощущаю необыкновенное родство наших с тобой душ, и во мне возникает большое желание поделиться своими мыслями, сомнениями и надеждами. Знай, что чувства глубокой нежности и доверия заставляют меня гь эти строки.
Нет сомнений что сейчас, Дорогая, ты очень счастлива. Ведь тебе удалось добиться воплощения в жизнь своей заветной мечты! Ты вышла замуж за замечательного, любящего тебя человека, настоящего рыцаря. Созидательно и бережно относитесь к вашему маленькому миру для двоих! Пусть только ветер благополучия раздувает Алые паруса вашего корабля — Любви! Очень надеюсь на то, что это плавание будет долгим и исполненным красотой1
Увеличить
А что же я, быть может, подумаешь Ты? А я продолжаю ждать и верить в свою единственную любовь, которая, я знаю, очень скоро ворвется (сильным порывом ветра с водных в мое сердце и заразит болезнью морскою разум мой и все существо моё. Иду я навстречу чувству, которое принесут мне в своих серебристых гривах озерные пони-волны, в одно неповторимое раннее утро, и о котором споет однажды одинокий певец — прибой. Я, как и Ты, отправлюсь с Ним в незабываемое кругосветное путешествие, которое непременно принесет нам обоим огромное счастье. Может быть, судьба подарит мне встречу с Тобой, кто знает?! Море бесконечно, Время быстротечно, а Дружба — та навечно! Тем более навечно, если мечты и цели у людей одни, как у Нас с Тобой, дружок!
Но не только у Нас, моя Сокровенная, столь прекрасная Дружба! Умеет дружить и искренне любить еще одна бравая команда истинных моряков, которая каждое лето, вот уже много лет подряд, ходит в походы на шестивесельных ялах. Как жаль, что не знакома Ты с замечательными девушками и ребятами, отважными шлюпарями из Морского технического университета славного города Петербурга, а также с их добрыми финскими друзьями. Хорошо еще, что Они, Ассоль, знают и помнят Тебя, ведь все читали в детстве А. Грина. Главное, мне думается, в том, что всех нас объединяет и сближает. Это — мечта и большая страсть к морским путешествиям, а значит, и к Жизни!
Прими, прелестная Девушка моря, в свой адрес самые лучшие пожелания и сердечные приветы от многих Твоих почитателей — шлюпарей и финских людей, всех настоящих и будущих походов морских. Хочется пожелать Тебе на долгие года, чудесная моя Героиня, всесильной Любви и молодости, потому что только молодой душе даровано жить в вечной Весне!
Прощай! И да хранит Господь всех Нас!
Объяснение:
У Шергина необыкновенная живописность заключена в слове, в образах.
Ю. Коваль старался вывести его имя из забвения. Будучи членом редколлегии журнала “Мурзилка”, он печатал на его страницах шергинские сказки. Не без его активного участия вышли мультфильмы по сказкам “Волшебное кольцо”, блистательно озвученное актером Евгением Леоновым, “Мистер Пронькин быль”, мультальманах “Смех и горе у Белого моря”: сценарий по произведениям С. Писахова и Б. Шергина писал сам Ю. Коваль.
Ему врезалось в память шергинское “слово - ветер, а письмо-то век...”
Он редко говорил "обкатываю" про свои рассказы. Он их "укатывал" на слушателе, или "улаживал".
- Мне кажется, в море литературы, - говорил он, - как и в море вообще, текут реки. Много чистых родников и много мутных потоков. В Архангельске, где я родился, провел молодость, юность, живо было устное народное творчество. Кругом там пели еще былины и рассказывали сказы, предания. В молодости я при случае где-нибудь в знакомой семье пел былины, передавал так, как сам слышал. Но вообще молодые не пели былины, это считалось делом стариков. Мы рассказывали сказки. Говорят, что в детстве усвоил, то остается на всю жизнь. А я усвоил в детстве подлинное былинное звучание, сказы северные, подлинные. Вот так в самом начале я передавал услышанное от старшего поколения устное слово...
«…Тут я рассказал, что встретил в Москве человека, который составлял для издательства сборник автобиографий советских писателей. Готовился уже третий том таких автобиографий. Не худо бы, толковал я, и Шергину попасть в этот том.
- Третий том? - иронично размышлял Борис Викторович.- Я уж, наверно, в четвертый или в пятый. Нет, не стану писать. Кому это нужно?
Я твердо сказал, что нужно многим, и мне в частности. Писать для него в то время было делом не совсем Сам писать не мог, диктовал сестре.
- Раньше-то бывало не так.
- А как бывало?
- Бывало, пол мету, веник в сторону - и пишу! Ладно, не для третьего тома, для вас напишу. Вдруг и сгодится. Мы распрощались, а недели через две я снова поехал в Хотьково. Никак уж я не ждал, но Борис Викторович передал мне пять рукописных страничек, записанных рукою Ларисы Викторовны. К моему изумлению и счастью, на каждой странице в левом верхнем углу было написано: "Для Юры Коваля", посредине, тоже на каждой странице, заголовок «Б. Шергин» и на каждой же странице в правом углу дата: "3.1.70 г.". Рукопись эта хранится сейчас у меня. Она действительно не попала пока ни в третий том, ни в пятый. Вот ее текст:
"Богатство северорусской речи известно. Не только беседная речь, но и домашний обыденный разговор обилует оригинальностью речевых оборотов. Бесконечно богат и речевой словарь, при этом чисто русский. Но уважали книги с содержанием героическим. Юмористических книг и журналов не читали. Однажды я дал старику, моему дяде, комплект юмористического журнала "Будильник". Он вернул мне журнал со словами: "Что же отсюда можно вынести?" В Архангельске почти в каждом доме была и русская классическая литература. Но романы русские и западноевропейские пересказывались богатейшей северорусской речью.
Объяснение: