впервые легенда была опубликована в 1949 году в газете "уральский рабочий". автор статьи леонид федоров пересказывает ее со слов некоего деда анисифора, который в свою очередь слышал ее в детстве от старого охотника-манси. издательство "азимут" использовало ее в сборнике топонимических легенд "жил-был седой урал"
давно это было, так давно, что на этих горах с тех пор сто раз вырастал новый лес, а старый валился и сгнивал. жило тогда в этих местах племя, что имело тамгу с изображением филина, и было оно также мудро и зорко, как эта ночная птица. молодые охотники племени были сильны и смелы, старики – мудры, а девушки – красивы. но краше всех была дочь старого тошема – красавица нейва. было у старика двое сыновей, но старший погиб в схватке с медведем, а младший не вернулся с гор, куда ушел добывать белку. и остался старик с дочерью нейвой. незаметно выросла девушка, расцвела, как лесной цветок. и хороша же была она! тонкая да стройная, как молодая рябинка, радовала она глаза всем – и старым, и молодым.

много охотников приходило к ее отцу, предлагая за нее богатый выкуп. но качал головой старый тошем и отсылал их к дочери: пусть сама выбирает. единственной радостью для него была красавица-дочка, и не хотел он видеть ее женой нелюбимого человека. а нейва в ответ парням, как и отец, качала головой и смеялась, и смех ее был как журчанье лесного ключа. за этот смех и звали ее нейвой.
и только один молодой охотник – смелый и отважный таватуй, не был с поклоном у тошема. еще только двадцать зим видели его глаза, а был он могуч и силен, как лось, один на один выходя на медведя. копье, брошенное его рукой, летело на сорок локтей дальше, чем мог добросить самый сильный охотник племени, и стрела его не знала промаха. но сердцем таватуй был прост, как ребенок, и хоть слушали его советы старики, и был он опытен в бою, на охоте, но карие глаза нейвы не взволновали его кровь. видел он в красавице-девушке подругу детских игр, и не замечал, что выросла она в женщину. как и в детстве, при встрече с ней, он со смехом высыпал ей в колени гроздья рябина для бус или дарил пойманную белку. а девушка, встретив его взгляд, смущалась, и бронзовые щечки ее румянились. но ничего не замечал молодой охотник.

шло время, племя кочевало по дремучим лесам, било зверя и ловило в озерах рыбу. по вечерам у костров молодежь пела песни или слушала рассказы стариков. ничто не нарушало мирной жизни лесных охотников до поры, пока не стали приходить тревожные слухи. появились с востока в озерной долине воинственные люди. смуглые, верхом на быстроногих конях, с болтающимися на копьях конскими хвостами, жгли и сметали они на своем пути легкие жилища охотников. детям разбивали головы о камни, мучили и убивали женщин, а мужчин угоняли в рабство. страх и тревога овладели племенем. день и ночь сидели старики у костров, придумывая, как избежать великой беды. а когда стали приходить спасшиеся от пришельцев, израненные, истекающие кровью люди, отдал шаман приказ уходить в горы, покрытые непроходимым лесом.
но возмутился молодой таватуй. с гневом ударил он палицей по костру так, что брызнули в разные стороны огненные снопы и, вскочив на ноги проклял трусливого шамана. долго и горячо говорил молодой охотник, убеждая, что лучше погибнуть в бою, чем жить в рабстве. горы не спасут, враг настигнет и там, и больше уходить будет некуда. звучали в его словах такая сила и правда, что все, как один, схватив оружие стали готовиться к бою.
напрасно пытался шаман убедить их в бесполезности сопротивления – все только с презрением отвернулись от него. и только тут понял злобный шаман, насколько призрачна была его власть над людьми. вскочив на оленя, он ринулся в чащу, пытаясь изменой купить себе жизнь. грозно пропела тетива в руках таватуя, и, хватая воздух скрюченными пальцами, рухнул в болото предатель. быстро приготовились воины к встрече незваных гостей и в ожидании боя проверяли оружие.
ответ:
впервые легенда была опубликована в 1949 году в газете "уральский рабочий". автор статьи леонид федоров пересказывает ее со слов некоего деда анисифора, который в свою очередь слышал ее в детстве от старого охотника-манси. издательство "азимут" использовало ее в сборнике топонимических легенд "жил-был седой урал"
давно это было, так давно, что на этих горах с тех пор сто раз вырастал новый лес, а старый валился и сгнивал. жило тогда в этих местах племя, что имело тамгу с изображением филина, и было оно также мудро и зорко, как эта ночная птица. молодые охотники племени были сильны и смелы, старики – мудры, а девушки – красивы. но краше всех была дочь старого тошема – красавица нейва. было у старика двое сыновей, но старший погиб в схватке с медведем, а младший не вернулся с гор, куда ушел добывать белку. и остался старик с дочерью нейвой. незаметно выросла девушка, расцвела, как лесной цветок. и хороша же была она! тонкая да стройная, как молодая рябинка, радовала она глаза всем – и старым, и молодым.

много охотников приходило к ее отцу, предлагая за нее богатый выкуп. но качал головой старый тошем и отсылал их к дочери: пусть сама выбирает. единственной радостью для него была красавица-дочка, и не хотел он видеть ее женой нелюбимого человека. а нейва в ответ парням, как и отец, качала головой и смеялась, и смех ее был как журчанье лесного ключа. за этот смех и звали ее нейвой.
и только один молодой охотник – смелый и отважный таватуй, не был с поклоном у тошема. еще только двадцать зим видели его глаза, а был он могуч и силен, как лось, один на один выходя на медведя. копье, брошенное его рукой, летело на сорок локтей дальше, чем мог добросить самый сильный охотник племени, и стрела его не знала промаха. но сердцем таватуй был прост, как ребенок, и хоть слушали его советы старики, и был он опытен в бою, на охоте, но карие глаза нейвы не взволновали его кровь. видел он в красавице-девушке подругу детских игр, и не замечал, что выросла она в женщину. как и в детстве, при встрече с ней, он со смехом высыпал ей в колени гроздья рябина для бус или дарил пойманную белку. а девушка, встретив его взгляд, смущалась, и бронзовые щечки ее румянились. но ничего не замечал молодой охотник.

шло время, племя кочевало по дремучим лесам, било зверя и ловило в озерах рыбу. по вечерам у костров молодежь пела песни или слушала рассказы стариков. ничто не нарушало мирной жизни лесных охотников до поры, пока не стали приходить тревожные слухи. появились с востока в озерной долине воинственные люди. смуглые, верхом на быстроногих конях, с болтающимися на копьях конскими хвостами, жгли и сметали они на своем пути легкие жилища охотников. детям разбивали головы о камни, мучили и убивали женщин, а мужчин угоняли в рабство. страх и тревога овладели племенем. день и ночь сидели старики у костров, придумывая, как избежать великой беды. а когда стали приходить спасшиеся от пришельцев, израненные, истекающие кровью люди, отдал шаман приказ уходить в горы, покрытые непроходимым лесом.
но возмутился молодой таватуй. с гневом ударил он палицей по костру так, что брызнули в разные стороны огненные снопы и, вскочив на ноги проклял трусливого шамана. долго и горячо говорил молодой охотник, убеждая, что лучше погибнуть в бою, чем жить в рабстве. горы не спасут, враг настигнет и там, и больше уходить будет некуда. звучали в его словах такая сила и правда, что все, как один, схватив оружие стали готовиться к бою.
напрасно пытался шаман убедить их в бесполезности сопротивления – все только с презрением отвернулись от него. и только тут понял злобный шаман, насколько призрачна была его власть над людьми. вскочив на оленя, он ринулся в чащу, пытаясь изменой купить себе жизнь. грозно пропела тетива в руках таватуя, и, хватая воздух скрюченными пальцами, рухнул в болото предатель. быстро приготовились воины к встрече незваных гостей и в ожидании боя проверяли оружие.