Чему учит рассказ Искандера, Школьный вальс, или энергия стыда.
нужно

Два его сына-Остап и Андрий закончили Киевскую бурсу.Остап-старший сын Тараса не любил учиться,характер его был твёрд.Андрий был более мягок по характеру,он был всегда изобретательнее брата.После окончания бурсы,они поехали с отцом на Запорожье.Там и произошло их первое сражение.

Андрий влюбился в дочь полководца врага,что и заставило его предать родину.В очередном сражении отец,не выдержав предательства сына сам и убил его.Остапа враг взял в плен.После долгих и мучительных пыток он умер.Тарас сам присутствовал на казни сына.Он не мог гордиться им,ведь во время казни Остап не проронил ни звука.

Затем и Тараса схватили.Его сожгли на костре.

Вся семья умерла,но все они умерли как герои!

НАДЕЮСЬ ВСЁ БЫЛО ПОНЯТНО!

 Дружба... Этим словом принято называть отношения людей, когда они готовы все сделать друг для друга: принести в жертву карьеру, жизнь, может быть, даже любовь. Но, однако, друзьями мы чаще всего называем людей, к которым просто хорошо относимся, а вот настоящих друзей в жизни каждого человека очень мало. Очень часто люди сами лишают себя друзей: многие мужчины, например, считают дружбу с женщиной невозможной. Их любимая фраза: «Дружба между мужчиной и женщиной возможна, только от нее дети родятся...» Но дружба — это святое. Человек сам может и не быть хорошим другом, но у него может быть настоящий друг, и, если человек не полный эгоист, если он не самодостаточен, он будет этого друга ценить, будет его беречь. В отличие от А. Блока, я считаю, что мои отношения с друзьями действительно искренни. Именно об этих отношениях, в сравнении с отношениями Штольца и Обломова, я и хочу рассказать. Когда мне было двенадцать лет, я училась в Художественной школе. Два раза в неделю проходили занятия. Там был очень красивый мальчик ( Илья ), и, естественно, я решила, что это моя любовь. Когда мы стали с ним общаться, я, конечно, поняла, что я ошибалась, но не во всем. Этот мальчик стал моим лучшим другом: мы читали одни книги, слушали похожую музыку, любили почти одних и тех же художников... И все же нам немного не хв'атало чего-то еще. В той же школе я, примерно через год после описанного, начала общаться с девушкой по имени Вероника. Я позйакомила ее с Ильей, а поскольку она была почти полной моей противоположностью, и сама сблизилась с ней. Последние четыре года мы много времени проводим вместе (втроем ), но теперь все изменилось. Илья уехал навсегда в Америку, Вероника сблизилась с другими людьми, так как учится в интернате, но, несмотря на это, мы с Ильей пишем письма друг другу, а с Вероникой видимся при каждой возможности. Нужно сказать, что с Вероникой у меня сложились отношения, во многом похожие на отношения Обломова и Штольца, причем она в роли Обломова, а я — Штольца. Дружба Обломова и Штольца была основана на их различии. Обломов не любил что бы то ни было делать, он боялся быть таким, как все, но он был человеком умным. Единственная его беда в том, что он знал, что нужно что-то делать, но не знал, что именно. В отличие от Обломова, Штольц знал, что делать. И он все время что-то делал. Он был образован, умен, но, сравнивая его и Обломова, трудно сказать, кто из них прав: Обломов — в своем бездействии или Штольц — в действии. Штольцу на некоторое время удалось втянуть Обломова в светскую жизнь. Он был уверен, что если Обломов постарается, то сможет приложить здесь свой ум, он был уверен в своих благих намерениях. Нельзя сказать, что его благими намерениями «выстлана дорога в ад»: Обломов мог бы и дольше прожить; но только нужно ли ему это было? Несмотря на то что Штольц и Обломов, наверное, не совсем понимали друг друга, они любили друг друга, они были нужны друг другу. Разница между Обломовым и Штольцем особенно выявляется в их диалоге: «— Все вечная беготня взапуски, вечная игра дрянных страстишек, особенно жадности, — говорил Обломов, — перебиванья друг у друга дороги, сплетни, пересуды, щелчки друг другу, это оглядывание с ног до головы; послушаешь, о чем говорят, так голова закружится, одуреешь. Кажется, люди на взгляд такие умные, с таким достоинством на лице, только и слышишь: «Этому дали то, тот получил аренду». — «Помилуйте, за что?» — кричит кто-нибудь... Скука, скука, скука!.. Где же тут человек? Где его целость? Куда он скрылся, как разменялся на всякую мелочь? — Что-нибудь да должно же занимать свет и общество, — сказал Штольц, — у всякого свои интересы. На то жизнь...» Что удивительно, в моей жизни почти такая же ситуация: Вероника — талантливая девушка ( так рисует, наверное, одна из тысячи! ), умная ( училась в матшколе при МГУ ), красивая, но ленивая. Я же, как Штольц, пытаюсь заставить ее что-то делать: рисовать, ходить в «свет» ( то есть в музеи, театры, общаться с разными людьми я не уверена, что ей именно нужно, но я боюсь, что она зароет свой талант в землю, что она «сядет на иглу», как многие ее знакомые... Конечно, я и она — это именно я и она, а не Обломов и Штольц, но, невзирая на это, наши отношения чем-то похожи. Трудно сказать, хорошо э го или плохо, но это так. Дружба в жизни и в книгах очень похожа. И там и там не разберешь, как лучше поступить, чтобы сохранить Зти отношения, эту любовь ( ведь дружба — это не только уважение, но и любовь). Очень важно сохранить дружбу, пока это возможно. Дружба — это как пища: хороша, пока нужна, а дальше — излишество. Нельзя забывать о том, что люди меняются. Если они меняются одновременно, но в разные стороны, то очень скоро могут стать не нужны друг другу. Очень тяжело поддерживать дружбу «через океан», но, пока это возможно, я буду отсылать туда письма, рисунки, фотографии, а мне Илья будет присылать свои фотографии, видеозаписи и тому подобное.