Некто Червяков, мелкий чиновник, будучи в театре, нечаянно чихнул на лысину сидящего впереди генерала Бризжалова, тем самым «посягнув» на «святыню» чиновничьей иерархии… Бедолага страшно перепугался, попробовал оправдаться, не поверил тому, что генерал не придал этому событию никакого значения, стал надоедать, ввел генерала в гнев — и сразу же по приезде домой умер от ужаса…
Повышенное, болезненное внимание Червякова к мелочам повседневности проистекает из его духовной пустоты, его «малости» и никчемности.
В рассказе присутствует смешное, горькое и даже трагическое: смешное до нелепости поведение; горькое сознание ничтожной цены человеческой жизни; трагическое понимание того, что червяковы не пресмыкаться не могут, они всегда найдут своих бризжаловых.
Наивный по виду рассказ, по сути, не так уж обнаруживается, что смерть всего лишь прием и условность, насмешка и казус, поэтому рассказ воспринимается как вполне юмористический. В столкновении смеха и смерти в рассказе торжествует смех — как средство обличения власти над людьми придуманных и наделенных особым смыслом мелочей. Чиновничьи отношения здесь — лишь частный случай условной, придуманной системы ценностей.
Военно-патриотическая тематика «Певца… » заставляет вспомнить патриотические оды “на победу русского оружия”, например, оды Г. Р. Державина «Осень во время осады Очакова» или «На взятие Измаила» , оду В. П. Петрова «На взятие Очакова» (кстати, этих поэтов-одописцев Жуковский упоминает в своём стихотворении) . Однако, опираясь на одическую традицию XVIII века, автор «Певца… » создаёт нечто совершенно новое — этим и поразило стихотворение современников Жуковского. Оно написано по реальным впечатлениям (во время Бородинского сражения поэт находился в московском ополчении) , тем не менее поэт отказался от описания батальных сцен. В отличие от классицистической поэзии, традиционно изображавшей войну, в «Певце… » на первом плане оказалось то чувство, с которым написано стихотворение. Автор «Певца… » пишет о России не как об абстрактном Отечестве; это для него “Страна, где мы впервые // Вкусили сладость бытия, // Поля, холмы родные, // Родного неба милый свет, // Знакомые потоки, // Златые игры первых лет // И первые уроки… ”); так появляются в стихотворении элегические мотивы. Автор и говорит о себе как об элегическом поэте, вынужденном сменить лиру: “Доселе тихим лишь полям // Моя играла лира.. . // Вдруг жребий выпал: к знаменам! // Прости, и сладость мира, // И отчий край, и круг друзей, // И труд уединенный, // И всё... я там, где стук мечей, Где ужасы военны» 1.
Конечно, есть здесь и высокое одическое начало: строится стихотворение как череда здравиц в честь царя, Отчизны и героев войны — здесь Кутузов, Ермолов, Платов, Денис Давыдов, Багратион и многие другие. Автор поимённо вспоминает не только живых, но и павших. Не только современников, но и великих предков: князя Святослава, Дмитрия Донского, Петра Великого, Суворова. Но поэт призывает поднять кубок не только за Отчизну и воинов, не только за месть врагу, но и за муз и любимых — появляются строфы о “чистых музах”, о “деве красоты”. Непривычность композиции (нет сквозного сюжета; стихотворение складывается из многократных обращений) , сложность выраженного чувства не позволяют однозначно определить жанр «Певца…» : его называли и поэмой, и , и кантатой, и одой, и элегией, и гимном, и лирической песнью.
Патриотическая тема звучит в стихотворении как интимная; читатель ощущает, что патриотизм — это то чувство, которым одушевлён сам поэт. И всё же общее и частное в «Певце… » соединяются — за темой воинской славы следует тема великой военной истории, за темой любви — тема творчества, полезного Отечеству: “Певцы — сотрудники вождям; // Их песни — жизнь победам”. В результате патриотическое чувство звучит как выражение народного патриотического подъёма — неслучайно песнь певца подхватывается в стихотворении Жуковского хором воинов.
Некто Червяков, мелкий чиновник, будучи в театре, нечаянно чихнул на лысину сидящего впереди генерала Бризжалова, тем самым «посягнув» на «святыню» чиновничьей иерархии… Бедолага страшно перепугался, попробовал оправдаться, не поверил тому, что генерал не придал этому событию никакого значения, стал надоедать, ввел генерала в гнев — и сразу же по приезде домой умер от ужаса…
Повышенное, болезненное внимание Червякова к мелочам повседневности проистекает из его духовной пустоты, его «малости» и никчемности.
В рассказе присутствует смешное, горькое и даже трагическое: смешное до нелепости поведение; горькое сознание ничтожной цены человеческой жизни; трагическое понимание того, что червяковы не пресмыкаться не могут, они всегда найдут своих бризжаловых.
Наивный по виду рассказ, по сути, не так уж обнаруживается, что смерть всего лишь прием и условность, насмешка и казус, поэтому рассказ воспринимается как вполне юмористический. В столкновении смеха и смерти в рассказе торжествует смех — как средство обличения власти над людьми придуманных и наделенных особым смыслом мелочей. Чиновничьи отношения здесь — лишь частный случай условной, придуманной системы ценностей.
Объяснение:
...
Конечно, есть здесь и высокое одическое начало: строится стихотворение как череда здравиц в честь царя, Отчизны и героев войны — здесь Кутузов, Ермолов, Платов, Денис Давыдов, Багратион и многие другие. Автор поимённо вспоминает не только живых, но и павших. Не только современников, но и великих предков: князя Святослава, Дмитрия Донского, Петра Великого, Суворова. Но поэт призывает поднять кубок не только за Отчизну и воинов, не только за месть врагу, но и за муз и любимых — появляются строфы о “чистых музах”, о “деве красоты”. Непривычность композиции (нет сквозного сюжета; стихотворение складывается из многократных обращений) , сложность выраженного чувства не позволяют однозначно определить жанр «Певца…» : его называли и поэмой, и , и кантатой, и одой, и элегией, и гимном, и лирической песнью.
Патриотическая тема звучит в стихотворении как интимная; читатель ощущает, что патриотизм — это то чувство, которым одушевлён сам поэт. И всё же общее и частное в «Певце… » соединяются — за темой воинской славы следует тема великой военной истории, за темой любви — тема творчества, полезного Отечеству: “Певцы — сотрудники вождям; // Их песни — жизнь победам”. В результате патриотическое чувство звучит как выражение народного патриотического подъёма — неслучайно песнь певца подхватывается в стихотворении Жуковского хором воинов.