ДАЮ 35б ''Песчаная учительница ''

1. Почему жители села не смогли проявить свою силу в борьбе с пустыней? 2. Как можно оценить деятельность героини?3. Могла ли Мария Нарышкина поступить по-другому в ситуации с нападением кочевников?4. Какие мысли вызвал финал рассказа? Прочитайте впечатлившие вас строки.-5. В чем смысл служения людям?

60 лет назад отгремели залпы Победы. Наша страна будет широко отмечать эту великую для всех дату. Мы – второе поколение, живущее в мире. Но военная тема тревожит и будоражит наши умы, точно так же, как и 20, и 30 лет назад. 
    У той войны нет давности закона. 
    Не звёзды – слёзы на её погонах… 
    Произведения тех лет ценны, пронзительны и интересны до сих пор. 
    На мой взгляд, одно из самых удачных и трогательных произведений военной поры является стихотворение К. Симонова «Жди меня», посвящённое любимой женщине поэта – Валентине Серовой. 
    Судьба этого произведения складывалась счастливо. Написанное в 1941 году, уже в феврале 1942 года, когда под ударами советских войск гитлеровцы откатились от Москвы, «Правда» опубликовала это стихотворение, завоевавшее вскоре сердца читателей. Солдаты вырезали его из газет, переписывали, сидя в окопах, заучивали наизусть и посылали в письмах женам и невестам. Его находили в нагрудных карманах раненых и убитых… 
    Рассмотрим подробнее это произведение. По жанру лирики его можно отнести к посланию, поскольку оно обращено к конкретному лицу (В.С.). Стихотворение состоит из трёх строф, длина которых 12 стихов. Поскольку ударение падает на последний слог в строке, можно заключить, что это – мужская рифма. Перекрёстная рифмовка задаёт своеобразный ритм произведению. Пафосность нисколько не портит это стихотворение, а наоборот, заставляет перечитывать его снова и снова. 
    Всё стихотворение читается как письмо с фронта любимой и далёкой женщине. Оно звучит как заклинание, как молитва. Ключевое слово здесь – жди, повторяющееся много раз, наводит на мысль о том, что именно от этой женщины в конечном итоге и зависит жизнь и победа. 
    Каждая строфа начинается словами «жди меня, и я вернусь» - это главная мысль произведения. Она проста и по-житейски понятна, но, с другой стороны, это своеобразное заклинание звучит как «Аминь» в молитве. Без него всё произведение потеряло бы общую эмоциональную направленность, целостность. 
    Первая строфа говорит нам о времени и условиях ожидания: «жёлтые дожди», «снега», «жара». Читатель понимает, что «ждать», на самом деле, не так просто: «других» уже «не ждут»; писем уже не приходит; надоедает ждать всем. Но тоска и безысходность не должны взять верх над женщиной, которая по-настоящему любит, ибо только в этом случае мужчина может вернуться. Должен. Симонов так и говорит: «Я вернусь». С условием, что его будут «ждать», но не просто, а «очень». 
    Во второй строфе, на мой взгляд, преобладают минорные ноты. Она уже не читается написанной от первого лица. Кажется, что горечь поражения проскальзывает в каждой её строчке (повторюсь: стихотворение написано в 1941 г., когда ещё неизвестен был исход войны). Однако незыблемая уверенность, которая перекликается с ожиданием скорой победы, читается здесь. «Пусть поверят сын и мать», «пусть друзья устанут ждать», действительно, могут забыть все, кроме той, единственной, которая не должна забывать, не имеет права. Так как это всё спаяно единой цепью, эмоциональной связью, которая, порвись она, разрушит нечто большее, чем человеческие взаимоотношения. Поэтому твёрдое «жди» звучит здесь почти как приказ на фронте, который не обсуждается. Автор абсолютно уверен в том, что тризна, «помин души», откладывается на неопределённый срок. И эту уверенность он также передаёт читателю. 
    Третья строфа звучит как гимн любви. Волшебной, всепобеждающей. «Смертям назло». Посторонние люди скажут, что это везение. Нет. «Не понять не ждавшим им», что ожидание, замешенное на огромной любви, приправленное верой и надеждой может творить чудеса. Оно даже от пуль «среди огня». Но это секрет только для двоих. Об этом «будем знать только мы с тобой». Но тайна раскрывается просто, «просто ты умела ждать». Ждать так, как может ждать только русская женщина, только в лихолетья – «как никто другой». 
    Потрясающее стихотворение Симонова «Жди меня» подкупает своей искренностью. Я понимаю, почему на фронте оно пользовалось огромной популярностью. С одной стороны, личное и интимное, предназначенное для двоих, с другой стороны, открывающее целый мир, масштабное. Его можно читать и тихо, шёпотом, а можно громко, во весь голос. В любом случае, это будет хорошо. Именно такого не хватало на фронте, вдали от любимых и родных. Такая поэзия выжить в нечеловеческих условиях, отвечала на вечные и бесконечные жизненные вопросы. 
    Много на земле стихотворений хороших и разных. Но «Жди меня» Симонова стоит особняком, поскольку затрагивает самые нежные струны человеческой души. Это произведение о любви, хотя это слово ни разу там не упоминается, но каждый, открывающий его для себя вновь и вновь, это понимает. И, как всякое великое искусство, оно делает человека лучше, чище и нравственно богаче.

Когда Тарас был ещё Тарасиком, он бегал босиком и без штанов, с вечно сопливым носом, по своёму хутору. Голодное было время, 16-й век шёл, жрать было нечего и работы не было никакой. Тарас частенько убегал в степь. Там он ловил мышов и тараканов, потом жарил на костре, а то и так лопал. Правда потом маялся животом и делал везде кучки, как паршивый котэ. Матушка ему говаривала, что мол, хватит бегать -то, давай бульбу садить, а то придёт зима и сдохнем до смерти от голода. А тому всё нипочём, лень ему было, но когда пришла осень, он всё же взял одну картовку и закопал её где-то. Через неделю он пошёл собирать свой урожай, но не нашёл то место, куда он её воткнул. Заревел Тарасик на весь хутор, как колхозный бык, жрать-то нече, а хоцца, а нетука! Вот оказия-то! С тех пор и стали его звать Бульбой. И когда на них напали польские шляхи в 18-ом веке, Тарасу уже стукнуло 50 лет и он стал предводителем партизанского отряда Борьба шла вяло и безрассудно, ума то мало было, куда что направить и куда повернуть--он плохо понимал, вот тогда он со своей братией и сел писать письмо турецкому султану, мол ради Христа, я тебе мешок картошки отвалю. Султан говорит--ладно, а сам собрал войско, да и напал на Залежну Украину. Долго они мусолили друг дружку, а в перерывах пили горилку, да жрали сало, свиньи то ещё остались по хуторам, а вот коней уже всех сожрали и не на ком стало воевать. Тогда они попросили перемирие и уехали все в Турцию на курорт. Там их всех и перебили до одного... Это время назвали Турецким гамбитом, которое впоследствии стали употреблять в шахматах.
Мол, нечего шататься по курортам, когда Родина в опасности.