Рассказ о случае из жизни обывателей российского захолустного городка называется "хамелеон". (метафорическое обозначение чиновничества, глубокий смысл) что означает это слово? хамелеон – пресмыкающееся, которое меняет окраску кожи при перемене окружающей среды. таким образом, переносное значение этого слова: беспринципный человек, который из мелких корыстных побуждений легко меняет свои взгляды. (олицетворение) надзиратель меняет свои пристрастия и убеждения, как хамелеон меняет свою окраску. фамилии у чехова "говорящие". полицейский надзиратель очумелов. что значит «очуметь» ? синонимы к этому слову (одуреть, ошалеть, потерять соображение, обезуметь, поглупеть, потерять голову) . неплохая фамилия для блюстителя порядка. хрюкин-фамилия, тоже "говорящая". полупьяное лицо, речь- заставляют думать, что чехов иронически назвал его профессию (золотых дел мастер) . хотя, есть аргумент и в пользу другой версии, слова "работа у меня мелкая". главное в этом рассказе - диалог и отдельные реплики из толпы, а описание сведено к минимуму. оно носит характер авторских ремарок (полицейский надзиратель- в новой шинели", пострадавший-человек в ситцевой крахмальной рубашке и расстегнутой жилетке", виновник скандала - "белый борзой щенок с острой мордой и желтым пятном на спине"). еще ремарки: "вздорный человек", ткнул "цигаркой ей в харю","всё лицо его заливается улыбкой умиления". главные выразительные средства рассказа это-речь героев и художественная деталь. художественная деталь-шинель полицейского надзирателя очумелова, узелок в его руке, решето конфискованного крыжовника, , поднятый вверх палец потерпевшего хрюкина. речь чисто полицейский характер языка очумелова показан с официальных оборотов из уложений и приказов: "он узнает у меня, что значит собака и прочий бродячий скот… ", "а собаку истребить надо"; "пора обратить внимание на подобных господ, не желающих подчиняться постановлениям". полицейские канцеляризмы перемешиваются в речи очумелова с вульгаризмами: "как оштрафуют его, мерзавца! я ему покажу кузькину мать", "ты ведь вон какой здоровила. знаю вас чертей", "это чёрт знает что. ни шерсти, ни вида… подлость одна только", "…ежели каждый свинья будет ей в нос сигаркой тыкать. а ты, болван, опусти руку! нечего свой дурацкий палец выставлять". с подчинёнными или зависимыми от него людьми он не говорит, а приказывает: "елдырин, узнай, чья это собака, и составляй протокол"; "не рассуждать! ", "нужно проучить". он подчёркивает в речи значение личного местоимения я. "я этого так не оставлю! "; "я покажу вам, как собак распускать", "я ещё доберусь до тебя! " в зависимости от различных обстоятельств очумелов употребляет то официально-деловую, то бранную лексику по отношению к собвчке (бродячий скот, подлость одна только) , то пользуется нейтральным словом "собака". а когда узнаёт, кто хозяин собаки, очумелов, кажется, даже в росте уменьшился, стал совсем маленький и уже смотрит на собаку снизу вверх. забыты недавние грозные слова, теперь полицейский надзиратель прибегает к словам с положительной эмоциональной окраской, он буквально сюсюкает: "собачка, собачонка ничего себе… шустрая такая… цуцик этакий". в речи очумелова наглость и самомнение соседствуют с подобострастностью и заискиванием.
Братья живут в детдоме. Но они бегут из этого ужасного места. Возникает образ открытого пространства. Вагон, железная дорога, поля, Кавказские горы – все это раздвигает рамки повествования. Автор замечает: “…нет у них на всем белом свете ни одной, ни единой кровинки близкой… Значит, куда бы их ни везли, дом их, их родня и их крыша – это они сами”. Кузьмёныши давно свыклись с это мыслью. “Может, у кого и есть дом… А у кого и нет”, – огрызнулся Колька. Более того, дом как олицетворение семьи, тепла, уюта не только не понятен Кузьмёнышам, но и опасен для них. Предложение Регины Петровны жить вместе одной семьей братьям кажется странным, потому что “слово-то “семья” было чем-то чужеродным, если не враждебным для их жизни”.
Отсутствие дома в жизни героев понимается как символический образ потери не только семьи, но и Родины. Дом в произведении предстает живым существом. Автор пишет: “В это мгновение… каждую накаленную огнем балочку в его скелете можно было сейчас разглядеть” и далее “Поразил их отчего-то не сам взрыв… а добитый огнем дом Ильи – Зверька”. Дом взрывается, горит, рушится – гибнет на глазах братьев, и некуда им податься… Дом стал призрачным, как воздушный корабль, “дом-корабль с детишками, подобранными в океане войны”.
Не случайно в начале повествовании рассказчик вспоминает героев Жилина и Костылина, томившихся на чужбине “в глубокой яме”. Слово это станет “пророческим” в произведении А. Приставкина, страшным знамением жизни братьев Кузьмёнышей. Дом-яма превращается то в подвал, то в лаз, то в ящик, то в гроб. В старой жизни (в Томилинском детдоме) пристанищем братьев был подвал, из которого шел “холодный, крысиный запах”, в новой – стал “лаз, устроенный в бывшей звериной норе”. Потом братья пробуют для себя грязный рыжий ящик, “продолговатый, как гроб”. Последним приютом станет этот ящик – собачник для Сашки, а для Кольки ямка, которую он вырыл и “исчез из этого мира. Провалился в небытие” и… чудом
Таким образом, и пространство, и время в повести становится безграничным, беспредельным и символично перекрещивается в образе Дома-Родины, потерянного и русским, и чеченским народом.
Братья живут в детдоме. Но они бегут из этого ужасного места. Возникает образ открытого пространства. Вагон, железная дорога, поля, Кавказские горы – все это раздвигает рамки повествования. Автор замечает: “…нет у них на всем белом свете ни одной, ни единой кровинки близкой… Значит, куда бы их ни везли, дом их, их родня и их крыша – это они сами”. Кузьмёныши давно свыклись с это мыслью. “Может, у кого и есть дом… А у кого и нет”, – огрызнулся Колька. Более того, дом как олицетворение семьи, тепла, уюта не только не понятен Кузьмёнышам, но и опасен для них. Предложение Регины Петровны жить вместе одной семьей братьям кажется странным, потому что “слово-то “семья” было чем-то чужеродным, если не враждебным для их жизни”.
Отсутствие дома в жизни героев понимается как символический образ потери не только семьи, но и Родины. Дом в произведении предстает живым существом. Автор пишет: “В это мгновение… каждую накаленную огнем балочку в его скелете можно было сейчас разглядеть” и далее “Поразил их отчего-то не сам взрыв… а добитый огнем дом Ильи – Зверька”. Дом взрывается, горит, рушится – гибнет на глазах братьев, и некуда им податься… Дом стал призрачным, как воздушный корабль, “дом-корабль с детишками, подобранными в океане войны”.
Не случайно в начале повествовании рассказчик вспоминает героев Жилина и Костылина, томившихся на чужбине “в глубокой яме”. Слово это станет “пророческим” в произведении А. Приставкина, страшным знамением жизни братьев Кузьмёнышей. Дом-яма превращается то в подвал, то в лаз, то в ящик, то в гроб. В старой жизни (в Томилинском детдоме) пристанищем братьев был подвал, из которого шел “холодный, крысиный запах”, в новой – стал “лаз, устроенный в бывшей звериной норе”. Потом братья пробуют для себя грязный рыжий ящик, “продолговатый, как гроб”. Последним приютом станет этот ящик – собачник для Сашки, а для Кольки ямка, которую он вырыл и “исчез из этого мира. Провалился в небытие” и… чудом
Таким образом, и пространство, и время в повести становится безграничным, беспредельным и символично перекрещивается в образе Дома-Родины, потерянного и русским, и чеченским народом.
Объяснение: