Весть, что люди стали мучить Бога, К нам на север принесли грачи... Потемнели хвойные трущобы, Тихие заплакали ключи...
На буграх каменья обнажили Лысины, покрытые в мороз... И на камни стали падать слезы Злой зимой очищенных берез. И другие вести, горше первой, Принесли скворцы в лесную глушь: На кресте распятый, всех прощая, Умер Бог наших душ. От таких вестей сгустились тучи, Воздух бурным зашумел дождем... Поднялись - морями стали реки И в горах пронесся первый гром. Третья весть была необычайна: Бог воскрес, и смерть побеждена! Эту весть победную примчала Богом воскрешенная весна... И кругом леса зазеленели, И теплом дохнула грудь земли, И внимая трелям соловьиным, Ландыши и розы зацвели.
«делікатна, дуже скромна і дуже спокійна з вигляду, - така спокійна, що успокоює навіть погляд на її портрет» . Автор повісті часто згадує очі Роксолани, а очі, звісно, - дзеркало душі. Вони були сині, часом випромінювали ласку, а іноді - в них мигтіла чаша чорної отруї». Прикрашало дівчину й волосся: воно було золотисте і сяяло так, що аж очі засліплювало. Сулейман запримітив, що личко в невільниці «біленьке як сніг з таким відтінком, як у першого пуп’янка рози, а таке лагідне, як у його матері, що все боїться за нього».
К нам на север принесли грачи...
Потемнели хвойные трущобы,
Тихие заплакали ключи...
На буграх каменья обнажили
Лысины, покрытые в мороз...
И на камни стали падать слезы
Злой зимой очищенных берез.
И другие вести, горше первой,
Принесли скворцы в лесную глушь:
На кресте распятый, всех прощая,
Умер Бог наших душ.
От таких вестей сгустились тучи,
Воздух бурным зашумел дождем...
Поднялись - морями стали реки
И в горах пронесся первый гром.
Третья весть была необычайна:
Бог воскрес, и смерть побеждена!
Эту весть победную примчала
Богом воскрешенная весна...
И кругом леса зазеленели,
И теплом дохнула грудь земли,
И внимая трелям соловьиным,
Ландыши и розы зацвели.