Фёдор Абрамов на передовой, под Ленинградом, воевал недолго. Но дважды ранен. Чуть не лишился ноги. Это ранение сказывалось всю оставшуюся ему жизнь.
…В июне 1941 года Абрамов участвовал в строительстве оборонительных рубежей на Карельском перешейке. В начале июля Фёдор Абрамов шёл в колонне, двигавшейся на фронт. По воспоминаниям Фёдора Александровича, шагали парни «необученные, необстрелянные, в новых непригнанных гимнастёрках, в страшных солдатских башмаках». Воевать им пришлось в университетском 277‑м отдельном артиллерийско-пулемётном батальоне. (Грозное название не соответствовало действительности – пушек в батальоне не было.) На окраинах Старого Петергофа батальон разбили. Его остатки вышли в Новый Петергоф. Вскоре подразделение вновь укомплектовали, и снова – бои на окраинах Старого Петергофа. Три дня почти беспрерывно. Абрамов – за пулемётом. 24 сентября он ранен, лечится в госпитале в связи – по диагнозу – со «сквозным ранением левого предплечья с повреждением кости». С 18 по 28 ноября 1941 года снова участвовал в боях рядовым I-го ударного батальона 325‑го стрелкового полка 70‑й стрелковой дивизии.
Дивизия занимала позиции на левом фланге Пулковского оборонительного рубежа в районе деревни Верхнее Кузьмино – река Кузьминка (ныне территория города Пушкина). Командованием Ленинградского фронта было принято решение активизировать боевые действия со стороны блокадного города, чтобы сковать немцев, части которых фашистское руководство хотело перебросить под Москву.
Геннадий Георгиевич Мартынов, автор капитального труда «Летопись жизни и творчества Фёдора Абрамова», долго выяснял, как был ранен его герой, – на этот счёт разные версии. Геннадий Георгиевич считает, что было так: 1‑й ударный батальон получил приказ перерезать проволочное заграждение. Местность открытая – болото. Под жутким миномётным огнём с ножницами в руках ползёт один солдат. Его убивают. Вслед за ним ползёт второй с теми же ножницами. Потом третий, десятый … Абрамов полз, тоже прикрываясь трупами, как кочками. Но и он был замечен – уже возле самой проволоки. Успел бросить гранату и тут же получил разрывную пулю. Ранены были оба бедра, повреждена кость.
Великий счастливец
Фёдор Абрамов на передовой, под Ленинградом, воевал недолго. Но дважды ранен. Чуть не лишился ноги. Это ранение сказывалось всю оставшуюся ему жизнь.
…В июне 1941 года Абрамов участвовал в строительстве оборонительных рубежей на Карельском перешейке. В начале июля Фёдор Абрамов шёл в колонне, двигавшейся на фронт. По воспоминаниям Фёдора Александровича, шагали парни «необученные, необстрелянные, в новых непригнанных гимнастёрках, в страшных солдатских башмаках». Воевать им пришлось в университетском 277‑м отдельном артиллерийско-пулемётном батальоне. (Грозное название не соответствовало действительности – пушек в батальоне не было.) На окраинах Старого Петергофа батальон разбили. Его остатки вышли в Новый Петергоф. Вскоре подразделение вновь укомплектовали, и снова – бои на окраинах Старого Петергофа. Три дня почти беспрерывно. Абрамов – за пулемётом. 24 сентября он ранен, лечится в госпитале в связи – по диагнозу – со «сквозным ранением левого предплечья с повреждением кости». С 18 по 28 ноября 1941 года снова участвовал в боях рядовым I-го ударного батальона 325‑го стрелкового полка 70‑й стрелковой дивизии.
Дивизия занимала позиции на левом фланге Пулковского оборонительного рубежа в районе деревни Верхнее Кузьмино – река Кузьминка (ныне территория города Пушкина). Командованием Ленинградского фронта было принято решение активизировать боевые действия со стороны блокадного города, чтобы сковать немцев, части которых фашистское руководство хотело перебросить под Москву.
Геннадий Георгиевич Мартынов, автор капитального труда «Летопись жизни и творчества Фёдора Абрамова», долго выяснял, как был ранен его герой, – на этот счёт разные версии. Геннадий Георгиевич считает, что было так: 1‑й ударный батальон получил приказ перерезать проволочное заграждение. Местность открытая – болото. Под жутким миномётным огнём с ножницами в руках ползёт один солдат. Его убивают. Вслед за ним ползёт второй с теми же ножницами. Потом третий, десятый … Абрамов полз, тоже прикрываясь трупами, как кочками. Но и он был замечен – уже возле самой проволоки. Успел бросить гранату и тут же получил разрывную пулю. Ранены были оба бедра, повреждена кость.
это не всё там нафига
всё не вмещаеца