Автор рассказывает, как он со своими спутниками шел по дороге, а рядом в молодом березовом лесу косили, косили и пели. это было давным-давно, и та жизнь уж не вернется вовек. они косили и пели, а весь березовый лес с его цветами и запахами откликался им. лес подхватывал их песню так же свободно и легко, как пели они. они были «дальние», «рязанские». небольшой группой проходили по орловским местам, сенокосам и продвигаясь дальше, в степь, на заработки. они были как-то стариннее и добротнее, чем наши, — в обычае, в повадке, в языке, — опрятней и красивей одеждой, своими мягкими кожаными бахилами и белыми, ладно увязанными онучами, чистыми портками и рубахами, с красными, кумачовыми воротами и такими же ластовицами. они по-особому заходили на работу. пили из жбанов родниковую воду, как пьют только здоровые батраки. одновременно пускали косы и косили играючи, ровной чередой. поразил их ужин. они ложками таскали из чугуна сваренные мухоморы. смеялись и говорили, что они сладкие, чистая курятина! теперь они пели. главная прелесть этой песни заключалась в том, «что все мы были дети своей родины и были все вместе, и всем нам было хорошо, спокойно и любовно без ясного понимания своих чувств, ибо их и не надо, не должно понимать, когда они есть. и еще в том была (уже не сознаваемая нами тогда) прелесть, что эта родина, это наш общий дом была — россия, что только ее душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох березовом лесу». и косцы, и слушатели их пения были счастливы. и не вернуть того времени: « мать - сыра - земля, иссякли животворные ключи - и настал конец, предел божьему прощению».
Свинья под Дубом вековым Наелась желудей досыта, до отвала; Наевшись, выспалась под ним; Потом, глаза продравши, встала И рылом подрывать у Дуба корни стала."Ведь это дереву вредит, - Ей с Дубу Ворон говорит, - Коль корни обнажишь, оно засохнуть может". "Пусть сохнет, - говорит Свинья, - Ничуть меня то не тревожит, В нем проку мало вижу я; Хоть век его не будь, ничуть не Лишь были б желуди: ведь я от них жирею"."Неблагодарная! - примолвил Дуб ей тут, - Когда бы вверх могла поднять ты рыло, Тебе бы видно было, Что эти желуди на мне растут". Невежда так же в ослепленье Бранит науку и ученье И все ученые труды, Не чувствуя, что он вкушает их плоды.Мораль басни Свинья под дубомНевежда так же в ослепленье Бранит науку и ученье И все ученые труды, Не чувствуя, что он вкушает их плоды.
Наелась желудей досыта, до отвала;
Наевшись, выспалась под ним;
Потом, глаза продравши, встала
И рылом подрывать у Дуба корни стала."Ведь это дереву вредит, -
Ей с Дубу Ворон говорит, -
Коль корни обнажишь, оно засохнуть может".
"Пусть сохнет, - говорит Свинья, -
Ничуть меня то не тревожит,
В нем проку мало вижу я;
Хоть век его не будь, ничуть не
Лишь были б желуди: ведь я от них жирею"."Неблагодарная! - примолвил Дуб ей тут, -
Когда бы вверх могла поднять ты рыло,
Тебе бы видно было,
Что эти желуди на мне растут".
Невежда так же в ослепленье
Бранит науку и ученье
И все ученые труды,
Не чувствуя, что он вкушает их плоды.Мораль басни Свинья под дубомНевежда так же в ослепленье
Бранит науку и ученье
И все ученые труды,
Не чувствуя, что он вкушает их плоды.