12-летний грэй - «ему шел уже двенадцатый год, когда все намеки его души, все разрозненные черты духа и оттенки тайных порывов соединились в одном сильном моменте и тем получив стройное выражение стали неукротимым желанием. до этого он как бы находил лишь отдельные части своего сада — просвет, тень, цветок, дремучий и пышный ствол — во множестве садов иных, и вдруг увидел их ясно, все — в прекрасном, поражающем соответствии.»
«это случилось в библиотеке.»
«обернувшись к выходу, грэй увидел над дверью огромную картину, сразу содержанием своим наполнившую душное оцепенение библиотеки. »
«не мысли, но тени этих мыслей выросли в душе грэя, пока он смотрел картину. вдруг показалось ему, что слева подошел, став рядом, неизвестный невидимый; стоило повернуть голову, как причудливое ощущение исчезло бы без следа. грэй знал это. но он не погасил воображения, а прислушался. беззвучный голос выкрикнул несколько отрывистых фраз, непонятных, как малайский язык; раздался шум как бы долгих обвалов; эхо и мрачный ветер наполнили библиотеку. все это грэй слышал внутри себя. он осмотрелся: мгновенно вставшая тишина рассеяла звучную паутину фантазии; связь с бурей исчезла.
грэй несколько раз приходил смотреть эту картину. она стала для него тем нужным словом в беседе души с жизнью, без которого трудно понять себя. В маленьком мальчике постепенно укладывалось огромное море. он сжился с ним, роясь в библиотеке, выискивая и жадно читая те книги, за золотой дверью которых открывалось синее сияние океана.»
«такое представление о капитане, такой образ и такая истинная действительность его положения заняли, по праву душевных событий, главное место в блистающем сознании грэя. никакая профессия, кроме этой, не могла бы так удачно сплавить в одно целое все сокровища жизни, сохранив неприкосновенным тончайший узор каждого отдельного счастья. опасность, риск, власть природы, свет далекой страны, чудесная неизвестность, мелькающая любовь, цветущая свиданием и разлукой; увлекательное кипение встреч, лиц, событий; безмерное разнообразие жизни, между тем как высоко в небе то южный крест, то медведица, и все материки — в зорких глазах, хотя твоя каюта полна непокидающей родины с ее книгами, картинами, письмами и сухими цветами, обвитыми шелковистым локоном в замшевой ладанке на твердой груди.»
15-летний грэй - «осенью, на пятнадцатом году жизни, артур грэй тайно покинул дом и проник за золотые ворота моря. в скорости из порта дубельт вышла в марсель шкуна «ансельм», увозя юнгу с маленькими руками и внешностью переодетой девочки. этот юнга был грэй, обладатель изящного саквояжа, тонких, как перчатка, лакированных сапожков и батистового белья с вытканными коронами.»
«в течение года, пока «ансельм» посещал францию, америку и испанию, грэй промотал часть своего имущества на пирожном, отдавая этим дань , а остальную часть — для настоящего и будущего — проиграл в карты. он хотел быть «дьявольским» моряком. он, задыхаясь, пил водку, а на купаньи, с замирающим сердцем, прыгал в воду головой вниз с двухсаженной высоты. понемногу он потерял все, кроме главного — своей странной летящей души; он потерял слабость, став широк костью и крепок мускулами, бледность заменил темным загаром, изысканную беспечность движений отдал за уверенную меткость работающей руки, а в его думающих глазах отразился блеск, как у человека, смотрящего на огонь. и его речь, утратив неравномерную, надменно застенчивую текучесть, стала краткой и точной, как удар чайки в струю за трепетным серебром рыб.»
20-летний грэй- «и он продолжал плавать, пока «ансельм» не прибыл с грузом в дубельт, откуда, пользуясь остановкой, двадцатилетний грэй отправился навестить замок.»
еще мало времени, и в порте дубельт вечерняя звезда сверкнула над черной линией новой мачты. то был «секрет», купленный грэем; трехмачтовый галиот в двести шестьдесят тонн. так, капитаном и собственником корабля артур грэй плавал еще четыре года, пока судьба не привела его в Лисс. но он уже навсегда запомнил тот короткий грудной смех, полный сердечной музыки, каким встретили его дома, и раза два в год посещал замок, оставляя женщине с серебряными волосами нетвердую уверенность в том, что такой большой мальчик , справится с своими игрушками. »
Борис Львович Васильев родился 21 мая 1924 года в Смоленске. В семнадцать лет он добровольцем пошел на фронт, а после Великой Отечественной войны окончил в 1948 году Военно-техническую академию бронетанковых и механизированных войск.
До 1954 года Борис Васильев был инженером, испытывал танки, потом он ушел из армии и начал заниматься литературной деятельностью. Первое же крупное произведение писателя (повесть «А зори здесь тихие...» , вышедшая в 1969 году) принесло ему известность и любовь читателей. Тема Великой Отечественной войны получила развитие в повести «В списках не значился» (1974).
Одним из лучших произведений эпохи «перестройки» стала опубликованная в 1984 году повесть «Завтра была война» , действие которой происходит накануне Отечественной войны. По этой повести в 1987 году режиссер Юрий Кара снял одноименный фильм. В кино Борис Васильев начал работать с 1958 года. Он дебютировал как сценарист фильма «Очередной рейс» . Писатель принимал участие в создании таких известных художественных картин, как «Офицеры» , «Аты-баты, шли солдаты» . Кроме того, на основе собственной повести Борис Васильев создал сценарий для фильма «А зори здесь тихие...» , снятого Станиславом Ростоцким.
За эту картину ее создатели были удостоены Государственной премии СССР, а в 1973 году она была номинирована на «Оскар» . Перу Бориса Васильева принадлежат также исторические романы «Были и небыли» и «Утоли моя печали» и роман «Вам привет от бабы Леры...» .
ачало литературной деятельности оказалось для писателя полным непредвиденных осложнений.
Первым произведением, вышедшим из-под его пера, стала пьеса «Танкисты» (1954) — о том, как непросто в человеческом и профессиональном планах проходила в послевоенной армии смена поколений. Эта пьеса под названием «Офицер» была принята к постановке в Центральном театре Советской Армии, но после двух общественных просмотров в декабре 1955 года незадолго до премьеры спектакль был запрещен Главным политическим управлением армии. Вслед за запретом спектакля был рассыпан по распоряжению «сверху» набор «Офицера» в журнале «Театр» , руководимом известным драматургом Н. Ф. Погодиным.
Несмотря на неудачи, Борис Васильев не бросает драматургию: его пьеса «Стучите и откроется» в 1955 году поставлена театрами Черноморского флота и Группы войск в Германии. Одновременно по приглашению Н. Ф. Погодина он посещает сценарную студию при Главкино, в результате чего по сценариям Васильева были поставлены кинофильмы «Очередной рейс» (1958), «Длинный день» (1960) и др. Ради заработка приходится писать сценарии для телепередачи КВН («Клуб веселых и находчивых») , сочинять подтекстовки к киножурналам «Новости дня» и «Иностранная хроника» .
Первая книга писателя — сборник сценариев «Клуб веселых и находчивых» (М. , 1968), в котором он выступил составителем и автором вступительной статьи.
Непросто складывалась судьба и первого прозаического произведения Васильева «Иванов катер» (1967): А. Т. Твардовский принял повесть для публикации в «Новом мире» . Oна почти 3 года пролежала в редакционном портфеле и увидела свет лишь в 1970 году (№ 8—9). К этому времени в журнале «Юность» (1969, № 8) уже была напечатана другая повесть автора — «А зори здесь тихие…» . Именно с неё, получившей огромный читательский резонанс, писательская судьба Бориса Васильева начала неуклонно набирать высоту. «Зори… » многократно переиздавались и переиздаются вплоть до нынешнего дня, претерпели множественные музыкальные и сценические интерпретации, по ним был снят в 1972 году популярный одноимённый фильм.
Тему войны и судьбы поколения, для которого война стала главным событием в жизни, Васильев продолжил в повестях «В списках не значился» («Юность» , 1974, № 2—4); «Завтра была война» («Юность» , 1984, № 6), в рассказах «Ветеран» («Юность» , 1976, № 4), «Великолепная шестерка» («Юность» , 1980, № 6), «Вы чье, старичье? » («Новый мир» , 1982, № 5), «Неопалимая купина» («3намя» , 1986, № 2) и др.
12-летний грэй - «ему шел уже двенадцатый год, когда все намеки его души, все разрозненные черты духа и оттенки тайных порывов соединились в одном сильном моменте и тем получив стройное выражение стали неукротимым желанием. до этого он как бы находил лишь отдельные части своего сада — просвет, тень, цветок, дремучий и пышный ствол — во множестве садов иных, и вдруг увидел их ясно, все — в прекрасном, поражающем соответствии.»
«это случилось в библиотеке.»
«обернувшись к выходу, грэй увидел над дверью огромную картину, сразу содержанием своим наполнившую душное оцепенение библиотеки. »
«не мысли, но тени этих мыслей выросли в душе грэя, пока он смотрел картину. вдруг показалось ему, что слева подошел, став рядом, неизвестный невидимый; стоило повернуть голову, как причудливое ощущение исчезло бы без следа. грэй знал это. но он не погасил воображения, а прислушался. беззвучный голос выкрикнул несколько отрывистых фраз, непонятных, как малайский язык; раздался шум как бы долгих обвалов; эхо и мрачный ветер наполнили библиотеку. все это грэй слышал внутри себя. он осмотрелся: мгновенно вставшая тишина рассеяла звучную паутину фантазии; связь с бурей исчезла.
грэй несколько раз приходил смотреть эту картину. она стала для него тем нужным словом в беседе души с жизнью, без которого трудно понять себя. В маленьком мальчике постепенно укладывалось огромное море. он сжился с ним, роясь в библиотеке, выискивая и жадно читая те книги, за золотой дверью которых открывалось синее сияние океана.»
«такое представление о капитане, такой образ и такая истинная действительность его положения заняли, по праву душевных событий, главное место в блистающем сознании грэя. никакая профессия, кроме этой, не могла бы так удачно сплавить в одно целое все сокровища жизни, сохранив неприкосновенным тончайший узор каждого отдельного счастья. опасность, риск, власть природы, свет далекой страны, чудесная неизвестность, мелькающая любовь, цветущая свиданием и разлукой; увлекательное кипение встреч, лиц, событий; безмерное разнообразие жизни, между тем как высоко в небе то южный крест, то медведица, и все материки — в зорких глазах, хотя твоя каюта полна непокидающей родины с ее книгами, картинами, письмами и сухими цветами, обвитыми шелковистым локоном в замшевой ладанке на твердой груди.»
15-летний грэй - «осенью, на пятнадцатом году жизни, артур грэй тайно покинул дом и проник за золотые ворота моря. в скорости из порта дубельт вышла в марсель шкуна «ансельм», увозя юнгу с маленькими руками и внешностью переодетой девочки. этот юнга был грэй, обладатель изящного саквояжа, тонких, как перчатка, лакированных сапожков и батистового белья с вытканными коронами.»
«в течение года, пока «ансельм» посещал францию, америку и испанию, грэй промотал часть своего имущества на пирожном, отдавая этим дань , а остальную часть — для настоящего и будущего — проиграл в карты. он хотел быть «дьявольским» моряком. он, задыхаясь, пил водку, а на купаньи, с замирающим сердцем, прыгал в воду головой вниз с двухсаженной высоты. понемногу он потерял все, кроме главного — своей странной летящей души; он потерял слабость, став широк костью и крепок мускулами, бледность заменил темным загаром, изысканную беспечность движений отдал за уверенную меткость работающей руки, а в его думающих глазах отразился блеск, как у человека, смотрящего на огонь. и его речь, утратив неравномерную, надменно застенчивую текучесть, стала краткой и точной, как удар чайки в струю за трепетным серебром рыб.»
20-летний грэй- «и он продолжал плавать, пока «ансельм» не прибыл с грузом в дубельт, откуда, пользуясь остановкой, двадцатилетний грэй отправился навестить замок.»
еще мало времени, и в порте дубельт вечерняя звезда сверкнула над черной линией новой мачты. то был «секрет», купленный грэем; трехмачтовый галиот в двести шестьдесят тонн. так, капитаном и собственником корабля артур грэй плавал еще четыре года, пока судьба не привела его в Лисс. но он уже навсегда запомнил тот короткий грудной смех, полный сердечной музыки, каким встретили его дома, и раза два в год посещал замок, оставляя женщине с серебряными волосами нетвердую уверенность в том, что такой большой мальчик , справится с своими игрушками. »
Объяснение:
Борис Львович Васильев родился 21 мая 1924 года в Смоленске. В семнадцать лет он добровольцем пошел на фронт, а после Великой Отечественной войны окончил в 1948 году Военно-техническую академию бронетанковых и механизированных войск.
До 1954 года Борис Васильев был инженером, испытывал танки, потом он ушел из армии и начал заниматься литературной деятельностью. Первое же крупное произведение писателя (повесть «А зори здесь тихие...» , вышедшая в 1969 году) принесло ему известность и любовь читателей. Тема Великой Отечественной войны получила развитие в повести «В списках не значился» (1974).
Одним из лучших произведений эпохи «перестройки» стала опубликованная в 1984 году повесть «Завтра была война» , действие которой происходит накануне Отечественной войны. По этой повести в 1987 году режиссер Юрий Кара снял одноименный фильм. В кино Борис Васильев начал работать с 1958 года. Он дебютировал как сценарист фильма «Очередной рейс» . Писатель принимал участие в создании таких известных художественных картин, как «Офицеры» , «Аты-баты, шли солдаты» . Кроме того, на основе собственной повести Борис Васильев создал сценарий для фильма «А зори здесь тихие...» , снятого Станиславом Ростоцким.
За эту картину ее создатели были удостоены Государственной премии СССР, а в 1973 году она была номинирована на «Оскар» . Перу Бориса Васильева принадлежат также исторические романы «Были и небыли» и «Утоли моя печали» и роман «Вам привет от бабы Леры...» .
ачало литературной деятельности оказалось для писателя полным непредвиденных осложнений.
Первым произведением, вышедшим из-под его пера, стала пьеса «Танкисты» (1954) — о том, как непросто в человеческом и профессиональном планах проходила в послевоенной армии смена поколений. Эта пьеса под названием «Офицер» была принята к постановке в Центральном театре Советской Армии, но после двух общественных просмотров в декабре 1955 года незадолго до премьеры спектакль был запрещен Главным политическим управлением армии. Вслед за запретом спектакля был рассыпан по распоряжению «сверху» набор «Офицера» в журнале «Театр» , руководимом известным драматургом Н. Ф. Погодиным.
Несмотря на неудачи, Борис Васильев не бросает драматургию: его пьеса «Стучите и откроется» в 1955 году поставлена театрами Черноморского флота и Группы войск в Германии. Одновременно по приглашению Н. Ф. Погодина он посещает сценарную студию при Главкино, в результате чего по сценариям Васильева были поставлены кинофильмы «Очередной рейс» (1958), «Длинный день» (1960) и др. Ради заработка приходится писать сценарии для телепередачи КВН («Клуб веселых и находчивых») , сочинять подтекстовки к киножурналам «Новости дня» и «Иностранная хроника» .
Первая книга писателя — сборник сценариев «Клуб веселых и находчивых» (М. , 1968), в котором он выступил составителем и автором вступительной статьи.
Непросто складывалась судьба и первого прозаического произведения Васильева «Иванов катер» (1967): А. Т. Твардовский принял повесть для публикации в «Новом мире» . Oна почти 3 года пролежала в редакционном портфеле и увидела свет лишь в 1970 году (№ 8—9). К этому времени в журнале «Юность» (1969, № 8) уже была напечатана другая повесть автора — «А зори здесь тихие…» . Именно с неё, получившей огромный читательский резонанс, писательская судьба Бориса Васильева начала неуклонно набирать высоту. «Зори… » многократно переиздавались и переиздаются вплоть до нынешнего дня, претерпели множественные музыкальные и сценические интерпретации, по ним был снят в 1972 году популярный одноимённый фильм.
Тему войны и судьбы поколения, для которого война стала главным событием в жизни, Васильев продолжил в повестях «В списках не значился» («Юность» , 1974, № 2—4); «Завтра была война» («Юность» , 1984, № 6), в рассказах «Ветеран» («Юность» , 1976, № 4), «Великолепная шестерка» («Юность» , 1980, № 6), «Вы чье, старичье? » («Новый мир» , 1982, № 5), «Неопалимая купина» («3намя» , 1986, № 2) и др.