Большинство картин, созданных М. В. Нестеровым в 1890–е годы, посвящены жизни Сергия Радонежского.
Для Нестерова образ Сергия был воплощением идеала правильной, чистой и подвижнической жизни, но имел в его глазах и общественное значение.
Первым произведением этого цикла была картина «Видение отроку Варфоломею», появившаяся на восемнадцатой Передвижной выставке. Работать над нею М. В. Нестеров начал в 1889 году.
В основе сюжета лежало религиозное предание. Однажды отец послал Варфоломея искать лошадь. В поле под дубом отрок увидел прилежно молившегося старца. Варфоломей приблизился к нему, а тот, окончив молитву, благословил его и спросил, чего он ищет, чего хочет. Варфоломей отвечал, что более всего желал бы получить разум к учению. Старец за него, а затем, вынув часть просфоры, дал её отроку, повелел вкусить, сообщив, что вместе с этим дастся ему разум к учению.
В своей картине Нестеров далёк от подробной описательности действия. Недаром трудно понять, какой именно момент легенды изображён. Художника, скорее, интересовало не столько само чудесное событие, сколько определение его внутреннего характера, отражение его в душе мальчика.
Нестеров изображает момент, когда отрок Варфоломей остановился перед старцем, ожидая окончания молитвы. Тонкая фигура мальчика, которую художник поместил почти в центре картины, сливается с пейзажем, она кажется органической частью полей, лугов, тонких, трепетных деревьев, зелёных перелесков, этого чистого русского пейзажа с его деревянной церковкой, деревенскими крышами, ёлочками и извилистой речкой.
Природа изображена Нестеровым с глубоким пониманием – это не просто фон для действия, а воплощение поэтического представления о русской природе, о её нежной красоте и удивительной гармонии. И вместе с тем художник изображает природу просто и безыскусственно: и дома деревни, и сараи, и чуть красноватую крышу деревенской часовенки с серебристо-голубыми главками, перекликающимися с голубой полоской светлого облачного неба. Всё пронизано живым, реальным ощущением человеческой жизни, очищенной от повседневной суеты, умиротворённой, прекрасной в своей чистоте.
Но мальчик печален – столько в нём недетской печальной внимательности, какого-то тихого душевного ожидания. Грустный мотив звучит в этом пейзаже, в нём нет ярких красок. Нежные тона ранней осени точно окрашивают бледным золотым цветом всю картину. Но природа трепетна, она прекрасна в своей тихой, чуть грустной тишине. Нестеров добился в этом произведении – и отныне это становится одной из главных особенностей его творчества – удивительной эмоциональности пейзажа, слитности с настроением человека. Несмотря на неправдоподобность сюжета, нет ощущения его ложности и надуманности.
Новизна картины во многом заключена не только в изображении природы. Перед Нестеровым стояла этическая проблема – показать душевную частоту мальчика, показать идеал чистой, возвышенной, гармонической жизни, связанной с представлениями о духовных идеалах русского народа.
Мальчик не удивлён появлением старца, он точно ждал его и теперь погружён в созерцание. Нестеров утверждает реальность чуда, возможность и естественность этого чуда в духовной жизни отрока Варфоломея.
Пейзаж картины реалистичен, но в фигурах присутствует мотив сказочности. Кажется, на картине всё замерло, тишина. У меня, когда я смотрю на картину, появляется чувство спокойствия и грусти. На этой картине изображена чистота и красота русской природы.
При работе над своей картиной художник придавал первостепенное значение пейзажу.
Природа изображена Нестеровым с глубоким вниманием и любовью. Он тонко передал её нежную красоту и удивительную гармонию. Она избавлена от повседневной суеты, умиротворённая, прекрасная в своей чистоте. Этот пейзаж, как бы является воплощением чисты и благорасположенности.
Нежные тона ранней осени точно окрашивают бледными золотыми цветами картину. Линии плавные, круглящиеся, текучие, всё замерло в ожидании чуда.
Слева лесистые холмы, под ними протекает голубая речка (там где-то розовеют, дали, вьётся дымок), а ближе малахитовые огороды. Справа золотится роща, деревянная церквушка с синими маковками.
Найдя убедительный пейзаж, уже написав фигуру мальчика и некоторые пейзажные детали картины, художник никак не мог найти голову мальчика.
Но однажды, идя по деревне, он заметил девочку лет десяти, стрижённую, с большими, широко открытыми, удивлёнными глазами, болезненную, с кордным, горячечно дышащим ртом. Наконец он нашёл, что искал.
И так, на переднем плане, на возвышенности стоят пастушок, а монах. Тонкая фигура мальчика, помещена почти в центре картины, она сливается с пейзажем и кажется неотъемлемой частью полей, зелёных перелесков, трепетных деревьев, этого чисто русского пейзажа с его деревянною церковью и извилистой речкой.
Большие, почти круглые глаза Варфоломея устремлены на святого, худенькие ручки молитвенно сложены перед его грудью. Он замер в ожидании чуда. Даже не приглядываясь к картине, можно понять, что между пастушком и монахом идет разговор не на бытовые, а на возвышенные темы.
Большинство картин, созданных М. В. Нестеровым в 1890–е годы, посвящены жизни Сергия Радонежского.
Для Нестерова образ Сергия был воплощением идеала правильной, чистой и подвижнической жизни, но имел в его глазах и общественное значение.
Первым произведением этого цикла была картина «Видение отроку Варфоломею», появившаяся на восемнадцатой Передвижной выставке. Работать над нею М. В. Нестеров начал в 1889 году.
В основе сюжета лежало религиозное предание. Однажды отец послал Варфоломея искать лошадь. В поле под дубом отрок увидел прилежно молившегося старца. Варфоломей приблизился к нему, а тот, окончив молитву, благословил его и спросил, чего он ищет, чего хочет. Варфоломей отвечал, что более всего желал бы получить разум к учению. Старец за него, а затем, вынув часть просфоры, дал её отроку, повелел вкусить, сообщив, что вместе с этим дастся ему разум к учению.
В своей картине Нестеров далёк от подробной описательности действия. Недаром трудно понять, какой именно момент легенды изображён. Художника, скорее, интересовало не столько само чудесное событие, сколько определение его внутреннего характера, отражение его в душе мальчика.
Нестеров изображает момент, когда отрок Варфоломей остановился перед старцем, ожидая окончания молитвы. Тонкая фигура мальчика, которую художник поместил почти в центре картины, сливается с пейзажем, она кажется органической частью полей, лугов, тонких, трепетных деревьев, зелёных перелесков, этого чистого русского пейзажа с его деревянной церковкой, деревенскими крышами, ёлочками и извилистой речкой.
Природа изображена Нестеровым с глубоким пониманием – это не просто фон для действия, а воплощение поэтического представления о русской природе, о её нежной красоте и удивительной гармонии. И вместе с тем художник изображает природу просто и безыскусственно: и дома деревни, и сараи, и чуть красноватую крышу деревенской часовенки с серебристо-голубыми главками, перекликающимися с голубой полоской светлого облачного неба. Всё пронизано живым, реальным ощущением человеческой жизни, очищенной от повседневной суеты, умиротворённой, прекрасной в своей чистоте.
Но мальчик печален – столько в нём недетской печальной внимательности, какого-то тихого душевного ожидания. Грустный мотив звучит в этом пейзаже, в нём нет ярких красок. Нежные тона ранней осени точно окрашивают бледным золотым цветом всю картину. Но природа трепетна, она прекрасна в своей тихой, чуть грустной тишине. Нестеров добился в этом произведении – и отныне это становится одной из главных особенностей его творчества – удивительной эмоциональности пейзажа, слитности с настроением человека. Несмотря на неправдоподобность сюжета, нет ощущения его ложности и надуманности.
Новизна картины во многом заключена не только в изображении природы. Перед Нестеровым стояла этическая проблема – показать душевную частоту мальчика, показать идеал чистой, возвышенной, гармонической жизни, связанной с представлениями о духовных идеалах русского народа.
Мальчик не удивлён появлением старца, он точно ждал его и теперь погружён в созерцание. Нестеров утверждает реальность чуда, возможность и естественность этого чуда в духовной жизни отрока Варфоломея.
Пейзаж картины реалистичен, но в фигурах присутствует мотив сказочности. Кажется, на картине всё замерло, тишина. У меня, когда я смотрю на картину, появляется чувство спокойствия и грусти. На этой картине изображена чистота и красота русской природы.
Природа изображена Нестеровым с глубоким вниманием и любовью. Он тонко передал её нежную красоту и удивительную гармонию. Она избавлена от повседневной суеты, умиротворённая, прекрасная в своей чистоте. Этот пейзаж, как бы является воплощением чисты и благорасположенности.
Нежные тона ранней осени точно окрашивают бледными золотыми цветами картину. Линии плавные, круглящиеся, текучие, всё замерло в ожидании чуда.
Слева лесистые холмы, под ними протекает голубая речка (там где-то розовеют, дали, вьётся дымок), а ближе малахитовые огороды. Справа золотится роща, деревянная церквушка с синими маковками.
Найдя убедительный пейзаж, уже написав фигуру мальчика и некоторые пейзажные детали картины, художник никак не мог найти голову мальчика.
Но однажды, идя по деревне, он заметил девочку лет десяти, стрижённую, с большими, широко открытыми, удивлёнными глазами, болезненную, с кордным, горячечно дышащим ртом. Наконец он нашёл, что искал.
И так, на переднем плане, на возвышенности стоят пастушок, а монах. Тонкая фигура мальчика, помещена почти в центре картины, она сливается с пейзажем и кажется неотъемлемой частью полей, зелёных перелесков, трепетных деревьев, этого чисто русского пейзажа с его деревянною церковью и извилистой речкой.
Большие, почти круглые глаза Варфоломея устремлены на святого, худенькие ручки молитвенно сложены перед его грудью. Он замер в ожидании чуда. Даже не приглядываясь к картине, можно понять, что между пастушком и монахом идет разговор не на бытовые, а на возвышенные темы.