В начале диалога старший дворецкий Гаврила требует подчинения повелительным тоном. Ведь он старший над всей челядью.
- Нет, брат, - продолжал он наконец, - армяк-то ты пропихивай сам, коли хочешь.
Но только появилась опасность быть укушенным сердитой собакой, как дворецкий показывает себя трусом и моментально перекладывает черную работу на лакея.
- Да Гаврила Андреич, - заметил снизу Степан, - ведь он глухой - не слышит.
- А у него там дыра в двери, - отвечал Степан, - так вы палкой-то пошевелите.
Степан лакей по призванию. В первой реплике он Герасиму, напоминая о его глухоте. Во второй реплике, не раздумывая, выдает возможность попасть в каморку. Тут он выслуживается перед дворецким. Вначале он нейтрален, но конфликте встает на сторону старшего.
- Вишь, вишь, сама сказывается, - заметили в толпе и опять рассмеялись.
Толпа веселится. Она равнодушна к беде, ее занимает само зрелище.
- Отвори.
- Говорят, отвори! - повторил он.
В начале диалога старший дворецкий Гаврила требует подчинения повелительным тоном. Ведь он старший над всей челядью.
- Нет, брат, - продолжал он наконец, - армяк-то ты пропихивай сам, коли хочешь.
Но только появилась опасность быть укушенным сердитой собакой, как дворецкий показывает себя трусом и моментально перекладывает черную работу на лакея.
- Да Гаврила Андреич, - заметил снизу Степан, - ведь он глухой - не слышит.
- А у него там дыра в двери, - отвечал Степан, - так вы палкой-то пошевелите.
Степан лакей по призванию. В первой реплике он Герасиму, напоминая о его глухоте. Во второй реплике, не раздумывая, выдает возможность попасть в каморку. Тут он выслуживается перед дворецким. Вначале он нейтрален, но конфликте встает на сторону старшего.
- Вишь, вишь, сама сказывается, - заметили в толпе и опять рассмеялись.
Толпа веселится. Она равнодушна к беде, ее занимает само зрелище.