написать небольшое сообщение на тему : "Нет худшего товарища для человека, чем его собственное я" . Можно привести в качестве аргумента произведение Достоевского "Преступление и наказание".
Владея значительным состоянием и ни от кого не завися, он решает посвятить себя живописи и ради этого странствует по Европе. Г. мягок, добродушен и мил. По замечанию Н. Н. , это «русская душа, правдивая, честная, простая, но, к сожалению, немного вялая, без цепкости и внутреннего жара» : Душевная аморфность обрекает Г. на роль вечного дилетанта в искусстве. То же качество предопределяет его отношение к увлечению А. : в сущности, Г. выбирает путь наименьшего сопротивления и тем самым несчастной развязке
Петербург предстал перед кузнецом Вакулой весь в блестящих огнях, так как в городе была устроена иллюминация. Петербург шумел, высокие дома нависали над головой, на улицах было множество людей, все куда-то спешили... Вот как Николай Васильевич Гоголь описывает город и впечатление кузнеца: "Боже мой! стук, гром, блеск; по обеим сторонам громоздятся четырехэтажные стены; стук копыт коня, звук колеса отзывались громом и отдавались с четырех сторон; домы росли и будто подымались из земли на каждом шагу; мосты дрожали; кареты летали; извозчики, форейторы кричали; снег свистел под тысячью летящих со всех сторон саней; пешеходы жались и теснились под домами, унизанными плошками, и огромные тени их мелькали по стенам, досягая головой труб и крыш. С изумлением оглядывался кузнец на все стороны. Ему казалось, что все дома устремили на него свои бесчисленные огненные очи и глядели. Господ в крытых сукном шубах он увидел так много, что не знал, кому шапку снимать. «Боже ты мой, сколько тут панства! — подумал кузнец. — Я думаю, каждый, кто ни пройдет по улице в шубе, то и заседатель, то и заседатель! а те, что катаются в таких чудных бричках со стеклами, те когда не городничие, то, верно, комиссары, а может, еще и больше».
Вот как Николай Васильевич Гоголь описывает город и впечатление кузнеца: "Боже мой! стук, гром, блеск; по обеим сторонам громоздятся четырехэтажные стены; стук копыт коня, звук колеса отзывались громом и отдавались с четырех сторон; домы росли и будто подымались из земли на каждом шагу; мосты дрожали; кареты летали; извозчики, форейторы кричали; снег свистел под тысячью летящих со всех сторон саней; пешеходы жались и теснились под домами, унизанными плошками, и огромные тени их мелькали по стенам, досягая головой труб и крыш. С изумлением оглядывался кузнец на все стороны. Ему казалось, что все дома устремили на него свои бесчисленные огненные очи и глядели. Господ в крытых сукном шубах он увидел так много, что не знал, кому шапку снимать. «Боже ты мой, сколько тут панства! — подумал кузнец. — Я думаю, каждый, кто ни пройдет по улице в шубе, то и заседатель, то и заседатель! а те, что катаются в таких чудных бричках со стеклами, те когда не городничие, то, верно, комиссары, а может, еще и больше».