Прочитайте отрывок из рассказа В.В. Набокова «Рождество» и составьте его сложный план.
Тикали часы. На синем стекле окна теснились узоры мороза. Открытая тетрадь сияла на столе, рядом сквозила светом кисея сачка, блестел жестяной угол коробки. Слепцов зажмурился, и на мгновение ему показалось, что до конца понятна, до конца обнажена земная жизнь – горестная до ужаса, унизительно бесцельная, бесплодная, лишенная чудес... И в то же мгновение щелкнуло что-то – тонкий звук – как будто лопнула натянутая резина. Слепцов открыл глаза и увидел: в бисквитной коробке торчит прорванный кокон, а по стене, над столом, быстро ползет вверх черное сморщенное существо величиной с мышь . Оно остановилось, вцепившись шестью черными мохнатыми лапками в стену, и стало странно трепетать. Оно вылупилось оттого, что изнемогающий от горя человек перенес жестяную коробку к себе, в теплую комнату, оно вырвалось оттого, что сквозь тугой шелк кокона проникло тепло, оно так долго ожидало этого, так напряженно набиралось сил и вот теперь, вырвавшись, медленно и чудесно росло. Медленно разворачивались смятые лоскутки, бархатные бахромки, крепли, наливаясь воздухом, веерные жилы. Оно стало крылатым незаметно, как незаметно становится прекрасным мужающее лицо. И крылья – еще слабые, еще влажные- все продолжали расти, расправляться, вот развернулись до предела, положенного им Богом,- и на стене уже была- вместо комочка, вместо черной мыши,- громадная ночная бабочка, индийский шелкопряд, что летает, как птица, в сумраке, вокруг фонарей Бомбея. И тогда крылья, загнутые на концах, темно- бархатные, с четырьмя слюдяными оконцами, вздохнули в порыве нежного, восхитительного, почти человеческого счастья.
«Вечера на хуторе близ Диканьки» - книга, которая прославила Н В. Гоголя. Пушкин писал о книге: «Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности…». Неслучайно так популярна она и в наше время. Особенно любимой стала повесть «Ночь перед Рождеством»: по ее мотивам снят мультипликационный фильм, кино, музыкальный фильм с участием популярных эстрадных артистов. Такой успех повести связан прежде всего с тем, что в ней описывается особенная ночь: ночь накануне празднования великого христианского праздника – Рождения Иисуса Христа. И все же праздник Рождества в нашей стране связывается всегда с любимым всеми праздником Нового года. Ведь в новогоднюю ночь все люди ждут чуда. А в повести «Ночь перед Рождеством» и происходят всевозможные чудеса. Вместе с тем в эту ночь злые силы – черт, ведьма – ведут себя наиболее активно, смело, стараются навредить добрым людям. Но у них в повести Гоголя ничего не выходит. Читая повесть, нельзя не обратить внимания на прием сравнения, которым автор часто пользуется, так что удивляешься тому, какими фантастическими они могут быть и какие реальные, зримые образы создают. В своей работе мы хотели понаблюдать за сравнениями: что с чем сравнивается - и определить, с какой целью автор приводит то или иное сравнение. Таким образом, цель исследования - определить роль сравнений в повести Н.В. Гоголя «Ночь перед Рождеством» (раскрытии своеобразия художественного мира Гоголя). С этой целью мы изучили разновидности сравнений, распределили их по группам в зависимости от того, что с чем сравнивается.
Объяснение:
Прочитайте отрывок из рассказа В.В. Набокова «Рождество» и составьте его сложный план.
Тикали часы. На синем стекле окна теснились узоры мороза. Открытая тетрадь сияла на столе, рядом сквозила светом кисея сачка, блестел жестяной угол коробки. Слепцов зажмурился, и на мгновение ему показалось, что до конца понятна, до конца обнажена земная жизнь – горестная до ужаса, унизительно бесцельная, бесплодная, лишенная чудес... И в то же мгновение щелкнуло что-то – тонкий звук – как будто лопнула натянутая резина. Слепцов открыл глаза и увидел: в бисквитной коробке торчит прорванный кокон, а по стене, над столом, быстро ползет вверх черное сморщенное существо величиной с мышь . Оно остановилось, вцепившись шестью черными мохнатыми лапками в стену, и стало странно трепетать. Оно вылупилось оттого, что изнемогающий от горя человек перенес жестяную коробку к себе, в теплую комнату, оно вырвалось оттого, что сквозь тугой шелк кокона проникло тепло, оно так долго ожидало этого, так напряженно набиралось сил и вот теперь, вырвавшись, медленно и чудесно росло. Медленно разворачивались смятые лоскутки, бархатные бахромки, крепли, наливаясь воздухом, веерные жилы. Оно стало крылатым незаметно, как незаметно становится прекрасным мужающее лицо. И крылья – еще слабые, еще влажные- все продолжали расти, расправляться, вот развернулись до предела, положенного им Богом,- и на стене уже была- вместо комочка, вместо черной мыши,- громадная ночная бабочка, индийский шелкопряд, что летает, как птица, в сумраке, вокруг фонарей Бомбея. И тогда крылья, загнутые на концах, темно- бархатные, с четырьмя слюдяными оконцами, вздохнули в порыве нежного, восхитительного, почти человеческого счастья.