Тема «дурака» сквозит во многих сказочных произведениях русской и зарубежной литературы. Она актуальна и сегодня. Все дети любят читать и слушать сказки. Эти волшебные истории, наполненные обаянием мудрой старины, открывают новый мир, в котором каждый получает урок и всегда побеждает зло. И во многих русских народных сказках присутствует такой персонаж, как Иван Дурак. Всем он знаком с самого детства. Это любимый и самый популярный сказочный персонаж, который заслуживает особого внимания. Многим кажется, что главный герой — лентяй и лежебока, ни к чему не стремящийся, но получающий благо от высших сил из милости и снисхождения к его глупости. Но многие ли из вас задумывались над тем, действительно ли Ивана можно назвать дураком? Кто же он, Иван-дурак? Глупый человек или умный хитрец? Почему в сказках все симпатии не только героинь - Елен Прекрасных и Василис Премудрых, принцесс и царевен, но и самого рассказчика - творца сказки - целиком на стороне такого простоватого героя? Мы заинтересовались этими вопросами и решили провести небольшое исследование.
Если бы у вас были мел и уголь, что бы вы нарисовали? Зебру, гипсовый бюст, иллюстрацию для комикса? А я бы взяла дымчатый лист картона и…
Сквозь снежное покрывало, уложенное ветрами в причудливые складки, потянулись бы к небу темные стволы, раскинули ветви, укутанные белыми муфтами. Из-за мохнатых валов, под которыми спят кусты, выглянули бы избы. Бревенчатые, с заиндевевшими окнами, кажущиеся приземистыми под заснеженными крышами и карнизами. Толстые штрихи печных труб задымили бы. Их тепло расплывалось над горизонтом, пряча в дымке неяркое солнце. Вдоль заборов, выныривающих из-под сугробов причудливыми хребтами, пролегли тропинки. За околицу потянулась бы цепочка следов, ведущих к стогам, зимующим в поле. За долом мягкой периной лежал бы лес, укутанный метелями по самые макушки.
В этом контрасте не было бы места ни человеку, ни птице. Все живое грелось бы под крышами, в норах и гнездах, задремывая под пение ветра. Поскрипывали бы сонные деревья, потрескивал лед на невидимой под снегом реке.
Такой я нарисовала бы любимую русскую зиму. Холодную и мягкую, искрящуюся алмазами и шуршащую льдистым кружевом. Простую и загадочную, суровую и уютную. Разную, но такую прекрасную в своем тихом черно-белом великолепии.
Если бы у вас были мел и уголь, что бы вы нарисовали? Зебру, гипсовый бюст, иллюстрацию для комикса? А я бы взяла дымчатый лист картона и…
Сквозь снежное покрывало, уложенное ветрами в причудливые складки, потянулись бы к небу темные стволы, раскинули ветви, укутанные белыми муфтами. Из-за мохнатых валов, под которыми спят кусты, выглянули бы избы. Бревенчатые, с заиндевевшими окнами, кажущиеся приземистыми под заснеженными крышами и карнизами. Толстые штрихи печных труб задымили бы. Их тепло расплывалось над горизонтом, пряча в дымке неяркое солнце. Вдоль заборов, выныривающих из-под сугробов причудливыми хребтами, пролегли тропинки. За околицу потянулась бы цепочка следов, ведущих к стогам, зимующим в поле. За долом мягкой периной лежал бы лес, укутанный метелями по самые макушки.
В этом контрасте не было бы места ни человеку, ни птице. Все живое грелось бы под крышами, в норах и гнездах, задремывая под пение ветра. Поскрипывали бы сонные деревья, потрескивал лед на невидимой под снегом реке.
Такой я нарисовала бы любимую русскую зиму. Холодную и мягкую, искрящуюся алмазами и шуршащую льдистым кружевом. Простую и загадочную, суровую и уютную. Разную, но такую прекрасную в своем тихом черно-белом великолепии.