Любовь может скрываться под разными обличьями.Это может быть тихая влюбленность, когда смотришь на любимого нежно, как на только что распустившийся цветок.Это может быть страсть безумная, всепоглощающая, когда срываешь свой цветок и уносишь с собой, чтобы никто больше не смел на него любоваться.А бывает так, что любовь скрывается за ненавистью, когда ломаешь цветок и втаптываешь его в грязь, чтобы он никогда больше не увидел солнца.Но настоящая, искренняя любовь – это только тогда, когда заботишься о своем цветке, поливаешь его, рыхлишь землю над его корнями. Тогда к осени он распустится, даст семена, и вырастут тысячи новых цветков, которые тоже будут дарить радость людям.Именно к такой мысли приходит в конце повествования герой рассказа. После всех трагических метаний и переживаний только эта мысль дает ему успокоение, смирение, любовь к миру и людям. Это высокое и светлое состояние Набоков назвал «благостью», заключив в названии саму идею своего повествования.Но в начале рассказа герой предстает перед нами совсем другим: он, как черепашка, замкнулся в своем панцире – мастерской – и не желает посмотреть вокруг, все его мысли – только о возлюбленной. Именно поэтому в повествовании постоянно проскальзывают обращения «ты», «тебе», «любил тебя».Завязка событий отнесена в она происходит в тот момент, когда герой обнаружил факт измены – «надгробный холмик пепла» на трюмо (словно смерть отношений) – и наверняка он уже провел не одну бессонную ночь, мучаясь и страдая.Пространство, окружающее героя, отражает его психологическое состояние, такое же мрачное и унылое: пыль, гипсовый мусор, «рваные знамена» черных траурных штор, как будто тоже изображают гибель любви. Но герой не замечает жалкой обстановки: он думает о любимой.Его возлюбленная уже стала частью его самого, поэтому герой видит окружающее пространство как будто бы через призму своей любви, иссушающей, высасывающей все соки. Образы прохожих вводятся «тяжелыми» эпитетами: «усталые», «хищные», «мутные», «нечистые». В природе также сгущаются краски: сухой воздух, неприятно-желтое солнце, рыжие, грязные листья. И, наконец, лейтмотивный образ ветра — ветра, который все усиливается и усиливается. «Холодный ветер», «неприязненная прохлада», «недобрый ветер», превращающийся в одну сплошную тучу…Так же и мысли героя густеют и мрачнеют, грозясь взорваться внутри него самого.Ожидая возлюбленную у Бранденбургских ворот, герой не отрицает, что занимается самообманом; благодаря использованию приема прямого психологизма мы ясно это видим. Лейтмотивом звучит фраза: «Я не верил, что ты придешь», «я ждал», «я не верил» и снова, и снова, и снова… Герой наблюдает за прохожими, внезапно опять возникают мысли «ты не придешь», потом опять возвращается к окружающему миру, и опять внезапное «ты не придешь». Как бы ни старался он, возлюбленная полностью завладела его мыслями, и невозможно теперь обрести свободу.Используя прием монтажа, автор вводит в повествование образ старушки, торгующей разноцветными открытками.Уже эта разноцветность как будто бы противопоставлена миру, который герой видит унылым и серым. И весь её облик другой, нежели у нечистых, хищных прохожих: даже складки на платье «добрые», «тихие». Она не ходит, а «катится», похожая на маленький круглый шарик.Как и герой, старушка ждет, ждёт покупателей своих никому не нужных открыток. Её картинки так же не нужны, как не нужна любовь героя его возлюбленной. Он – торговец бесполезным товаром… Однако, в отличие от героя, старушка никому не навязывает товар, а в ответ на горячую кружку кофе дарит открытки. Именно этот момент становится кульминационным в развитии внутреннего сюжета. Если во внешнем сюжете особенных изменений не происходит, то во внутреннем это маленькое событие полностью меняет систему его взглядов. Он видит, как маленькая старушка насладиться простой чашкой кофе, при этом отдавая полученное тепло обратно в мир. И весь мир становится другим. Ветер уже не злой, а просто нежно гудит. Прохожие не хищные, а уставшие. А грозная туча всего лишь разразится крупными каплями, освежающими землю.И вот по закону какого-то неожиданного резонанса внутреннее напряжение героя превращается не во взрыв, а в капли радости, которые тот разбрызгивает на окружающих, ловя в вечерней мгле их улыбки. Как время рассказа протекает от рассвета к вечеру, так и душа героя претерпевает изменения. Словно поставив точку в своей разрушающей сознание зависимости, он садится на трамвай – символ времени – и уезжает прочь, умиротворенный, как мерные звуки падающих каштанов «ток-ток»…Тема свидания не нова в русской литературе. Души героев, мотивы их поведения раскрываются в сценах бесконечно нежного, доверительного общения. Таковы свидание Лизы Калитиной и Лаврецкого, Сони Мармеладовой и Раскольникова, Наташи Ростовой и Болконского. Однако есть свидания, приносящие горькие плоды, становящиеся испытанием. Истина открывается и герою рассказа Набокова, продолжающего развитие родной темы.
