услане и Людмиле» существует большая научная литература. В ней детально освещен вопрос об отношении первой поэмы Пушкина и к рыцарским поэмам Ариосто и других поэтов эпохи Возрождения, и к опытам русской богатырско-сказочной поэмы и оперы конца XVIII — начала XIX века, в том числе богатырско-сказочным поэмам Радищева и Карамзина. Важнее подчеркнуть другое. Уже Жуковский в "Послании Воейкову" (1814) выдвинул в противовес тяжелой и громоздкой риторической эпопее эпохи классицизма, повествующей о деяниях официальных героев русской истории - царей и полководцев, как более эффективный и верный путь к решению задач русской национальной поэмы-эпопеи программу поэмы, построенной на материале русской волшебной сказки, свободно сочетающемся с восходящими к русским былинам элементами национально-героического повествования. Именно по этому пути, как верно указал Б. В. Томашевский, шел молодой Пушкин в "Руслане и Людмиле".
Холодной условности и риторичности эпопеи классицизма Пушкин противопоставил мир русских былин, волшебных сказок и лубочных повестей, сохранивший в сложном, переработанном по законам народного творчества и близком вкусам широкого народного читателя виде исторические «преданья старины глубокой». Причем задача, которую поставил перед собой Пушкин, состояла не в том, чтобы создать историческую дистанцию между героями поэмы и читателем, их чувствами и переживаниями, но постараться максимально сблизить героев и читателя друг с другом. Сказочные герои поэмы — Руслан и Людмила, Финн, волшебница Наина, Черномор и другие — не подняты высоко над уровнем обычных человеческих судеб, чувств, переживаний, поступков, они показаны в поэме, пользуясь позднейшим выражением поэта, как бы "домашним образом", со всеми присущими им слабостями. Это позволило Пушкину, не поступаясь привычными мотивами и традиционными законами построения народной сказки и сообщая поэме условный колорит русской старины, предельно очеловечить образы ее героев, сделать их живыми не только для своего, но и для будущих поколений. Все это дало полное право поэту (вопреки мнению ряда позднейших исследователей) в прологе к своей поэме (1828) охарактеризовать ее сюжет и образную ткань как сплетение излюбленных, традиционных мотивов, почерпнутых из мира русской сказки и национального предания.
В «Руслане и Людмиле» поэт сумел и в освещении героев поэмы и их судеб, и в лирических отступлениях выразить то «веселое лукавство ума» и «насмешливость» (не мешающие глубокому интересу и участию, которые читатель сохраняет на всем протяжении поэмы к героям и их переживаниям), которые Пушкин считал одной из характерных черт исторически сложившегося, получившего отражение в народной сказке, анекдоте, пословице, прибаутке и в живой речи народа русского народного самосознания. То же «веселое лукавство ума» мы узнаем в «Руслане и Людмиле».
Поэма «Руслан и Людмила» была первым важнейшим шагом Пушкина на пути его становления как русского национального поэта. Именно поэтому она была восторженно воспринята его старшими и младшими современниками (вплоть до М.И. Глинки). И именно решительный разрыв Пушкина в "Руслане и Людмиле" с традициями классицизма, щедрое обращение в поэме к миру народной сказки и к стихии «простонародного» языка вызвали неприятие поэмы консервативной критикой, которая обрушилась на нее с теми же упреками, которые она позднее адресовала «кучерской», по оценке любителей итальянской оперы, музыке Глинки.
услане и Людмиле» существует большая научная литература. В ней детально освещен вопрос об отношении первой поэмы Пушкина и к рыцарским поэмам Ариосто и других поэтов эпохи Возрождения, и к опытам русской богатырско-сказочной поэмы и оперы конца XVIII — начала XIX века, в том числе богатырско-сказочным поэмам Радищева и Карамзина. Важнее подчеркнуть другое. Уже Жуковский в "Послании Воейкову" (1814) выдвинул в противовес тяжелой и громоздкой риторической эпопее эпохи классицизма, повествующей о деяниях официальных героев русской истории - царей и полководцев, как более эффективный и верный путь к решению задач русской национальной поэмы-эпопеи программу поэмы, построенной на материале русской волшебной сказки, свободно сочетающемся с восходящими к русским былинам элементами национально-героического повествования. Именно по этому пути, как верно указал Б. В. Томашевский, шел молодой Пушкин в "Руслане и Людмиле".
Холодной условности и риторичности эпопеи классицизма Пушкин противопоставил мир русских былин, волшебных сказок и лубочных повестей, сохранивший в сложном, переработанном по законам народного творчества и близком вкусам широкого народного читателя виде исторические «преданья старины глубокой». Причем задача, которую поставил перед собой Пушкин, состояла не в том, чтобы создать историческую дистанцию между героями поэмы и читателем, их чувствами и переживаниями, но постараться максимально сблизить героев и читателя друг с другом. Сказочные герои поэмы — Руслан и Людмила, Финн, волшебница Наина, Черномор и другие — не подняты высоко над уровнем обычных человеческих судеб, чувств, переживаний, поступков, они показаны в поэме, пользуясь позднейшим выражением поэта, как бы "домашним образом", со всеми присущими им слабостями. Это позволило Пушкину, не поступаясь привычными мотивами и традиционными законами построения народной сказки и сообщая поэме условный колорит русской старины, предельно очеловечить образы ее героев, сделать их живыми не только для своего, но и для будущих поколений. Все это дало полное право поэту (вопреки мнению ряда позднейших исследователей) в прологе к своей поэме (1828) охарактеризовать ее сюжет и образную ткань как сплетение излюбленных, традиционных мотивов, почерпнутых из мира русской сказки и национального предания.
В «Руслане и Людмиле» поэт сумел и в освещении героев поэмы и их судеб, и в лирических отступлениях выразить то «веселое лукавство ума» и «насмешливость» (не мешающие глубокому интересу и участию, которые читатель сохраняет на всем протяжении поэмы к героям и их переживаниям), которые Пушкин считал одной из характерных черт исторически сложившегося, получившего отражение в народной сказке, анекдоте, пословице, прибаутке и в живой речи народа русского народного самосознания. То же «веселое лукавство ума» мы узнаем в «Руслане и Людмиле».
Поэма «Руслан и Людмила» была первым важнейшим шагом Пушкина на пути его становления как русского национального поэта. Именно поэтому она была восторженно воспринята его старшими и младшими современниками (вплоть до М.И. Глинки). И именно решительный разрыв Пушкина в "Руслане и Людмиле" с традициями классицизма, щедрое обращение в поэме к миру народной сказки и к стихии «простонародного» языка вызвали неприятие поэмы консервативной критикой, которая обрушилась на нее с теми же упреками, которые она позднее адресовала «кучерской», по оценке любителей итальянской оперы, музыке Глинки.