Белинский говорил об искусстве. Комедия, любой другой юмористический жанр, да та же насмешка, если они беззлобны, умны, философичны, вызывают смех, которым, по словам Бальзака, "исправляют нравы". Гоголь, например, сильно переживал, когда его "Ревизор" вызвал зрительский смех, он-то задумывал произведение поучительным.Однако "Ревизор" жив до сих пор только потому, что смех служит проводником такой истины, которая не достигла бы цели без его Так что часто именно смех лучше определяет самые важные вещи, чем серьезное и скрупулезное изучение.
Однажды Будда собирался выступить с проповедью; издалека, со всей округи явились послушать проповедь тысячи его последователей. Появился Будда, он держал в руке цветок. Время шло, а Будда ничего не говорил. Он только смотрел на цветок. В толпе нарастало беспокойство, и тут Махакашьяпа, который больше не мог себя сдержать, засмеялся. Будда, подозвал его к себе кивком головы, протянул ему цветок и сказал собравшимся: «Я обладаю тайной истинного учения. Все, что можно было сказать словами, я вам сказал, но с этим цветком я передаю Махакашьяпе ключ учения».
Махакашьяпа смеялся над глупостью ситуации (всю свою жизнь Будда повторял, что истину невозможно выразить словами, и, тем не менее, все ожидали, что он заговорит), смеялся и над самим Буддой, над его театральным жестом, смеялся над собой.
Безмолвие и смех — это ключ Будды, безмолвие внутри, смех снаружи.
Безмолвие - общение без слов, возможное только от сердца к сердцу. И когда случится безмолвие, в жизнь человека войдет смех, и мы сможем понять радостный праздник жизни. В жизни нет ничего скрытого. Нет никакой нужды что-либо искать, ибо все, что есть, есть здесь и сейчас, внутри нас.
Благословляю твой возврат Из этой нехристи немецкой, На Русь, к святыне москворецкой! Ты, слава богу, счастлив, брат: Ты дома, ты уже устроил Себе привольное житье; Уединение свое Ты оградил и успокоил От многочисленных сует И вредоносных наваждений Мирских, от праздности и лени. От празднословящих бесед, Высокой, верною оградой Любви к труду и тишине; И своенравно и вполне Своей работой и прохладой Ты управляешь, и цветет Твое житье легко и пышно, Как милый цвет в тени затишной, У родника стеклянных вод! А я, попрежнему, в Ганау Сижу, мне скука и тоска Среди чужого языка: И Гальм, и Гейне, и Ленау Передо мной; усердно их Читаю я, но толку мало; Мои часы несносно вяло Идут, как бесталанный стих;
Отрады нет. Одна отрада, Когда перед моим окном, Площадку гладким хрусталем Оледенит година хлада: Отрада мне тогда глядеть, Как немец скользкою дорогой Идет, с подскоком жидконогой - И бац да бац на гололедь! Красноречивая картина Для русских глаз! Люблю ее! Но ведь томление мое Пройдет же - и меня чужбина Отпустит на святую Русь! О! я, как плаватель От бурь и бездны треволненной, Счастлив и радостен явлюсь В Москву, что в пристань. Дай мне руку! Пора мне дома отдохнуть; Я перекочкал трудный путь, Перетерпел тоску и скуку Тяжелых лет в краю чужом! Зато смотри: гляжу героем; Давай же, брат, собща устроим Себе приют и заживем!
Гоголь, например, сильно переживал, когда его "Ревизор" вызвал зрительский смех, он-то задумывал произведение поучительным.Однако "Ревизор" жив до сих пор только потому, что смех служит проводником такой истины, которая не достигла бы цели без его Так что часто именно смех лучше определяет самые важные вещи, чем серьезное и скрупулезное изучение.
Однажды Будда собирался выступить с проповедью; издалека, со всей округи явились послушать проповедь тысячи его последователей.
Появился Будда, он держал в руке цветок. Время шло, а Будда ничего не говорил. Он только смотрел на цветок. В толпе нарастало беспокойство, и тут Махакашьяпа, который больше не мог себя сдержать, засмеялся.
Будда, подозвал его к себе кивком головы, протянул ему цветок и сказал собравшимся: «Я обладаю тайной истинного учения. Все, что можно было сказать словами, я вам сказал, но с этим цветком я передаю Махакашьяпе ключ учения».
Махакашьяпа смеялся над глупостью ситуации (всю свою жизнь Будда повторял, что истину невозможно выразить словами, и, тем не менее, все ожидали, что он заговорит), смеялся и над самим Буддой, над его театральным жестом, смеялся над собой.
Безмолвие и смех — это ключ Будды, безмолвие внутри, смех снаружи.
Безмолвие - общение без слов, возможное только от сердца к сердцу. И когда случится безмолвие, в жизнь человека войдет смех, и мы сможем понять радостный праздник жизни. В жизни нет ничего скрытого. Нет никакой нужды что-либо искать, ибо все, что есть, есть здесь и сейчас, внутри нас.
Благословляю твой возврат
Из этой нехристи немецкой,
На Русь, к святыне москворецкой!
Ты, слава богу, счастлив, брат:
Ты дома, ты уже устроил
Себе привольное житье;
Уединение свое
Ты оградил и успокоил
От многочисленных сует
И вредоносных наваждений
Мирских, от праздности и лени.
От празднословящих бесед,
Высокой, верною оградой
Любви к труду и тишине;
И своенравно и вполне
Своей работой и прохладой
Ты управляешь, и цветет
Твое житье легко и пышно,
Как милый цвет в тени затишной,
У родника стеклянных вод!
А я, попрежнему, в Ганау
Сижу, мне скука и тоска
Среди чужого языка:
И Гальм, и Гейне, и Ленау
Передо мной; усердно их
Читаю я, но толку мало;
Мои часы несносно вяло
Идут, как бесталанный стих;
Отрады нет. Одна отрада,
Когда перед моим окном,
Площадку гладким хрусталем
Оледенит година хлада:
Отрада мне тогда глядеть,
Как немец скользкою дорогой
Идет, с подскоком жидконогой -
И бац да бац на гололедь!
Красноречивая картина
Для русских глаз! Люблю ее!
Но ведь томление мое
Пройдет же - и меня чужбина
Отпустит на святую Русь!
О! я, как плаватель
От бурь и бездны треволненной,
Счастлив и радостен явлюсь
В Москву, что в пристань. Дай мне руку!
Пора мне дома отдохнуть;
Я перекочкал трудный путь,
Перетерпел тоску и скуку
Тяжелых лет в краю чужом!
Зато смотри: гляжу героем;
Давай же, брат, собща устроим
Себе приют и заживем!