Обзац из Капитанской дочки надо написать изложение чуть больше страницы в 3лице. Я приближался к месту моего назначения. Бокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Все покрыто было снегом. Солнце садилось. Кибитка ехала по уакой дороге, или точнее ги» следу, про ложенному крестьянскими санями. Вдруг ямщик стал по сматривать в сторону н наконец, сняв шапку, оборотился ко мне и скалал: — Барнн, не прикажешь ли воротиться? Это зачем? — Время ненадежно: ветер слегка подымается; вишь, как он сметает порошуа. Что ж за беда! — А видишь там что? (Ямщик указал кнутом на вос ток,} — Я ничего не вижу, кроме белой степи да ясного неба. А вон — поп; это облачко. Я увидел в самом деле на краю неба белое облачко, ко торое принял было сперва за отдаленный холмик. Ямщик изъяснил мне. что облачко предвещало буран. Я слыхал о тамошних метелях и знал, что целые обозы бывали ими занесены. Савельич, согласно с мнением ям щика, советовал воротиться. Но ветер показался мне не си лен; я понадеялся добраться заблаговременно до следую щей станции1 и велел ехать скорее. Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лоша ди бежали дружно. Ветер между тем час от часу становил ся сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тя жело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось с снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, — закричал ямщик, — беда: буран!»... Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихрь. Ветер выл с такой свирепой выразительностью, что казался оду шевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом — и скоро стали. — Что же ты не едешь? — спросил я ямщика с нетер пением. — Да что ехать? — отвечал он, слезая с облучка, — не весть и так куда заехали: дороги нет, и мгла кругом. Я стал было его бранить. Савельич за него заступился. — И охота было не слушаться, говорил он серди то, — воротился бы на постоялый двор, накушался бы чаю, почивал бы себе до утра, буря б утихла, отправились бы далее. И куда спешим? Добро бы на свадьбу! — Савель ич был прав. Делать было нечего. Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб. Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от нечего де лать улаживая упряжь. Савельич ворчал; я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жила2или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения ме тели... Вдруг увидел я что-то черное. — Эй, ямщик! — закричал я, - смотри: что там такое чернеется? Ямщик стял осматриваться. — А Бог зняет, барин, сказал он, садясь на свое мес то, воз не воз, дерево не дерево^ а кажется, что шевелит ся. Должно быть, или волк, или человек. Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тот час стал подвигаться нам навстречу. Черев две минуты мы поравнялись с человеком. — Гей, добрый человек! — |акричал ему ямщик. - Скажи, не знаешь ли, где дорога? — Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, — отве чал дорожный, — да что толку? — Послушай; мужичок, — сказал я ему, знаешь ли ты эту сторону? Возьмешься ли ты довести меня до ноч лега? — Сторона мне внакомая, — отвечал дорожный, — сла ве Богу, исхожена и изъезжена вдоль и поперек! Да, вишь, какая погода: как раз собьешься с дороги. Лучше здесь оста новиться да переждать, авось буран утихнет да небо прояс нится: тогда найдем дорогу по звездам. Его хладнокровие ободрила меня! Я уже решился, пре дав себя Божией иоле, ночевать посреди стспн, как вдруг дорожный сел проворно па облучок и сказал ямщику: #Иу, славя Богу, жило недалеко; сворачивай вправо да поел- ЖЯЙ9 . — А почему ехать мне вправо? — спросил ямщик с не удовольствием. ■- Где ты видишь дорогу? Пебось: лошади чужие, хомут не евой, погоняй не стой. Ямщик казался мне прав. В самом деле, — сказал я, почему думаешь ты, что жило недалече?f — *А потому, чукто ветер оттоле потя нул. — отвечал дорожный, — и я слышу, дымом пахнуло; знать, деревня близко*. С.мегливоеть его і: тонкость чутья мспя изумили, Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подвигалась, то въезжая па сугроб, то обруиіаясь в овряг :і переваливаясь то на одну, ТО на другую сторону. Это похоже было па пла вание судна по бурному морю, Свьельич охал, поминутно толкаясь о мои бока. Я опустил циновку, закутался в шу бу и задремал, убаюканный пением бури и качкою тихой седы.
1)Снегурочка была нежной и красивой, как её мать. Но холодной, как папа.
2)Герои говорят, что она ещё ребёнок внутри. Она не понимает, что такое любовь. И сама Снегурочка это подтверждает.
3)Ну наверное, что Снегурочка хотела почувствовать эту любовь. Папа Мороз, естественно боялся за неё. А Солнце(Ярило) не любило Снегурочку. И солнце 16 лет назад было злым из-за того, что родилась на свет Снегурочка.
4)Снегурочка любила песни Леля. Он был хорош, но он был лёгким и никого не хотел любить. Он отвергает её любовь, потому что Снегурочка была с холодным сердцем и не знала, что такое любить? Она влюбилась в Мизгиря, потому что Мама-весна дала ей такое чувство - любовь. И когда она ей дала это чувство, Снегурочка поняла, что Мизгирь кроме неё никого не любит.
5)Снегурочка к сожалению расстаяла, потому что лучи Солнца попали ей в сердце. И её последние слова были таковы:"Я люблю тебя, Мизгирь". Мизгирь знал, что не переживёт этого и бросился с горы. И тоже умер.
Меня вызывают трогательные чувства, т.к. Снегурочка хотела любить Леля, но она понимала, что он её не любит, но она хотела поменяться ради него. Но Мизгирь её тоже любил. И получилась такая интересная история про любовь.
Объяснение:
Дубровский более бедный дворянин, но зато духовно богаче Троекурова. Троекуров весьма богатый дворянин, властный человек.
До судебного процесса по землям они были хорошими друзьями, но Троекуров поступил подло по отношению к Дубровскому.
Роман не просто называется "Дубровский", так как эта центральная семья во всем романе, на примере данной семьи Пушкин выстраивает человеческие идеалы, показывает истинный образ мужчины. (силу характера и т.п.).