Определите размер и ритм стихотворения "Кенгуру" Н. С. Гумилева Сон меня сегодня не разнежил,
Я проснулась рано поутру
И пошла, вдыхая воздух свежий,
Посмотреть ручного кенгуру.

Он срывал пучки смолистых игол,
Глупый, для чего-то их жевал,
И смешно, смешно ко мне запрыгал,
И еще смешнее закричал.

У него так неуклюжи ласки
Но и я люблю ласкать его,
Чтоб его коричневые глазки
Мигом осветило торжество.

А потом, охвачена истомой,
Я мечтать уселась на скамью;
Что ж нейдет он, дальний, незнакомый,
Тот один, которого люблю!

Мысли так отчетливо ложатся,
Словно тени листьев поутру.
Я хочу к кому-нибудь ласкаться,
Как ко мне ласкался кенгуру.

Молодой рыцарь Альбер собирается явиться на турнир и просит своего слугу Ивана показать шлем. Шлем пробит насквозь на поединке с рыцарем Делоржем. Надеть его невозможно. Слуга утешает Альбера тем, что тот отплатил Делоржу сполна, вышибив его из седла могучим ударом, от которого обидчик Альбера сутки лежал замертво и едва ли оправился до сих пор. Альбер говорит, что причиной его отваги и силы было бешенство по поводу повреждённого шлема. Вина геройства — скупость. Альбер сетует на бедность, на смущение, которое помешало ему снять шлем с поверженного противника, говорит о том, что ему нужно новое платье, что он один вынужден сидеть за герцогским столом в латах, тогда как другие рыцари щеголяют в атласе и бархате. Но денег на одежду и вооружение нет, а отец Альбера — старый барон — скряга. Нет денег и на покупку нового коня, а постоянный кредитор Альбера, еврей Соломон, по словам Ивана, отказывается впредь верить в долг без заклада. Но заложить рыцарю нечего. Ни на какие уговоры ростовщик не поддаётся, и даже довод о том, что отец Альбера стар, скоро умрёт и оставит сыну все своё огромное состояние, не убеждает заимодавца.В это время появляется и сам Соломон. Альбер пытается выпросить у него денег взаймы, но Соломон хотя и мягко, но тем не менее решительно отказывается дать денег даже под честное рыцарское слово. Альбер, расстроенный, не верит, что отец может его пережить, Соломон же говорит, что в жизни случается все, что «дни наши сочтены не нами», а барон крепок и может прожить ещё лет тридцать. В отчаянии Альбер говорит, что через тридцать лет ему будет уже пятьдесят, и тогда деньги ему едва ли понадобятся. Соломон возражает, что деньги нужны в любом возрасте, только «юноша в них ищет слуг проворных», «старик же видит в них друзей надёжных». Альбер утверждает, что его отец сам служит деньгам, как алжирский раб, «как пёс цепной». Он отказывает себе во всем и живёт хуже нищего, а «золото спокойно в сундуках лежит себе». Альбер надеется все же, что когда-нибудь оно послужит ему, Альберу. Видя отчаяние Альбера и его готовность на все, Соломон намёками даёт ему понять, что кончину отца можно приблизить с яда. Сначала Альбер не понимает этих намёков. Но, уяснив дело, хочет немедленно повесить Соломона на воротах замка. Соломон, понимая, что рыцарь не шутит, хочет откупиться, но Альбер прогоняет его вон. Опомнившись, он намерен послать слугу за ростовщиком, чтобы принять предложенные деньги, но передумывает, потому что ему кажется, что они будут пахнуть ядом. Он требует подать вина, но оказывается, что вина в доме нет ни капли. Проклиная такую жизнь, Альбер решается искать управы на отца у герцога, который должен заставить старика содержать сына, как подобает рыцарю.Барон спускается в свой подвал, где он хранит сундуки с золотом, чтобы в шестой сундук, ещё не полный, всыпать горсть монет. Глядя на свои сокровища, он вспоминает легенду о царе, велевшем своим воинам положить по горсти земли, и как в результате вырос гигантский холм, с которого царь мог озирать огромные пространства. Свои сокровища, собранные по крохам, барон уподобляет этому холму, который делает его владыкой целого мира. 

И.И. Левитан, талантливейший русский художник девятнадцатого века, всегда любил и чувствовал Россию и сердцем, и душой. На его полотнах, пронизанных глубокой нежностью к родному краю и его природе, изображены волшебные пейзажи, цепляющие до глубины души.

Передо мной картина «Вечерний звон». Картина, написанная в 1892, изображает предвечерние сумерки на берегу реки Волги и нам открывается вид на два красивых белокаменных православных монастыря - Саввино-Сторожевский и Юрьевцев.

На переднем плане величаво раскинулась Волга. Прохладные, магические тона воды ласкают взгляд. Солнце опустилось уже довольно низко, и мы можем наблюдать солнечных зайчиков, рассеявшихся по поверхности спокойного и мирного зеркала реки, которое отражает сумеречные небеса, по которым неспешна плывут кучевые барашки-облака. Небо, окрашенное в желтые, синие, голубые и фиолетовые пастельные тона отнюдь не кажется холодным, скорее наоборот манит и услаждает взор наблюдателя.

Берег, покрытый шелковистой летней травкой, едва колышется от легкого ветерка. У старенькой пристани приютились две старенькие рыбацкие лодочки. В одной из них сидит человек. Кажется, будто он призадумавшись смотрит на свое отражение в вечерних водах и наслаждаясь прохладой и свежестью, отдыхает от тяжелого рабочего денька.

Посреди реки на третьей лодке, гребцы с усердием гребут веслами, возможно они хотят переправиться на другой берег к стройной берёзовой чаще, заботливо укрывшей православные храмы. Деверья и кусты, пышной зеленой стеной возвышающиеся над водами, отражаются в зеркальной глади.  

Двое в черных одеждах ожидают на берегу у дороги к святым монастырям. Высокая белая арка открывает путь к Богу, прямиком в святую обитель, где человек, уйдя от мирской суеты, может приклонить голову и вознести молитву к небесам.

Возвышающиеся над лесом купола, благородно сияют золотыми крестами церквушек, словно сливаются с голубовато-бирюзовым небом.  

От полотна веет умиротворением и спокойствием. Небывалое очарование, спирает дыхание, и зритель на миг замирает, словно впустив в свое сердце волнующий перелив церковных колоколов. Звон стройной мелодией льющийся над лесными и речными просторами. Все заворожено чудесным явлением.

Смотря на картину, кажется, что вот-вот почувствуешь свежесть летнего вечерка, вдохнешь опьяняющий запах трав и цветов, прохладной воды, стоит лишь открыть ставни окон и окунешься в деревенское размеренное течение жизни.