Материнская любовь-это сам искренняя и светлая любовь на свете. Никто не любит нас больше, чем наша мама. Когда мы еще были в животе (утробе) у матери, она уже заботилась о нас, ибо знала что в скором времени у нее появится "цветок жизни". С ранних лет нас воспитывают и прививают нам нормы поведения, учат говорить и.т.д наши родители. Они прощают нам разбитую вазу, когда мы по неосторжности задели ее, они прощают нам плохое поведение, хоть и порой наказывают нас за это, но на это и нужным мамы и папы-чтобы учить нас в ранних этапах жизни, да и не только их. Вспомните, какой бы поступок мы не сделали, мама никогда не отворачивалсь от нас и разрешить данную ситуацию советами, хотя порой особенно в подростковом возрасте нас это "бесит", нам кажется что мы уже взрослые и сами все сделем. Есть такое выражение:"Любви достойна только мама"- я соглен (на) с этим высказыванием. Так как не одна подруга или друг, не останется с вами на столь долгую и крепкую дружбу, ведь со временем некоторые люди уходят, а другие приходят- родители же остаются одни и теже. Нужно ценить и любить их несмотря ни на что.
1) Мы понимаем характер хозяина по интерьеру, ведь если хозяин богатый, то и интерьер богатый.
В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами, антресолью и покривившимся балконом, жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленною дворней. Герасиму отвели над кухней каморку; он устроил ее себе сам, по своему вкусу: соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах, истинно богатырскую кровать; сто пудов можно было положить на нее — не погнулась бы; под кроватью находился дюжий сундук; в уголку стоял столик такого же крепкого свойства, а возле столика — стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что сам Герасим, бывало, поднимет его, уронит и ухмыльнется. Каморка запиралась на замок, напоминавший своим видом калач.
В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами, антресолью и покривившимся балконом, жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленною дворней.
Герасиму отвели над кухней каморку; он устроил ее себе сам, по своему вкусу: соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах, истинно богатырскую кровать; сто пудов можно было положить на нее — не погнулась бы; под кроватью находился дюжий сундук; в уголку стоял столик такого же крепкого свойства, а возле столика — стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что сам Герасим, бывало, поднимет его, уронит и ухмыльнется. Каморка запиралась на замок, напоминавший своим видом калач.