Читая рассказы Зощенко, мы познаем психологию человека, привыкшего к своему ничтожному положению в обществе, к тому, что его судьба — ничто по сравнению с любой инструкцией, приказом или параграфом. Когда к человеку перестают относиться как к мыслящей, оригинальной личности, он постепенно теряет чувство самоуважения. Рассказ “История болезни” начинается так: “Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома. Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома”. Больного с диагнозом “брюшной тиф” привозят в больницу, и первое, что он видит в помещении для регистрации вновь поступающих, — огромный плакат на стене: “Выдача трупов от 3-х до 4-х”. Едва оправившись от шока, герой говорит фельдшеру, что “больным не доставляет интереса это читать”. В ответ же он слышит: “Если. . .вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать”. Далее медсестра приводит его в ванную комнату и предлагает залезть в ванну, где уже купается какая-то старуха. Казалось бы, медсестра должна извиниться и отложить на время процедуру “купанья”. Но она привыкла видеть перед собой не людей, а пациентов. А с пациентами что церемониться? Она спокойно предлагает ел у залезть в ванну и не обращать на старуху внимания: “У нее высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения”. На этом испытания больного не заканчиваются. Сначала ему выдается халат не по росту. Затем, через несколько дней, уже начав выздоравливать, он заболевает коклюшем. Все та же медсестра ему сообщает: “Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок”. Очень характерно: виноват не тот, кто отвечает за чистоту прибора, а тот, кто из нее “кушает”. Когда же герой окончательно поправляется, ему никак не удается вырваться из больничных стен, потому что его то забывают выписать, то “кто-то не пришел, и нельзя было отметить”, то весь персонал занят организацией движения жен больных. Наконец, уже после того как больной все же покидает больницу, дома его ждет последнее испытание: жена рассказывает, как неделю назад она получила из больницы извещение (позже выяснилось, посланное по ошибке) с требованием: “По получении сего явитесь за телом вашего мужа”. “В общем, — сообщает бывший пациент, — мне почему-то стало неприятно от этого происшествия, и я хотел побежать в больницу, чтоб с кем-нибудь там побраниться, но как вспомнил, что у них там бывает, так, знаете, и не пошел. И теперь хвораю дома. ” “История болезни” — один из тех рассказов Зощенко, в которых изображение грубости, крайнего неуважения к человеку, душевной черствости доведено до предела. Человек, выписываясь из больницы, радуется уже тому, что остался жив, и, вспоминая больничные условия, предпочитает “хворать дома”. Знакомая ситуация? Куда бы ни пришел “маленький человек”, он везде чувствует себя униженным: в магазине, в поликлинике, в жилконторе. Потому что в нем видят кого угодно — покупателя, пациента, посетителя, но не человека. Что же ему остается? Смириться? Или возненавидеть всех и вся? Горький писал, что страдание “для множества людей было и остается любимой их профессией. Никогда еще и ни у кого страдание не возбуждало чувства брезгливости. Страдание — позор мира, и надобно его ненавидеть для того, чтоб истребить”. Зощенко ненавидел страдание. Он всеми силами старался высмеять его, чтобы маленьким людям” преодолеть свое рабское положение и почувствовать уважение к самим себе. И тогда — кто знает! — может быть, и другие увидят в них не “маленьких”, а “больших” людей.
Духовна краса – вічна і незмінна. Як незмінна і краса людських стосунків, описаних в новелах О’Генрі. Абсолютна більшість людей на світі народжується, щоб жити, працювати в якійсь області знань, продовжити рід – і піти за обрій. Тільки ті, що залишають після себе значний слід у музиці, поезії, прозі, малюванні – тільки ті залишаються жити вічно серед людей. Їх небагато, але і не мало. Їх імена звучать музикою в наших серцях. Вони відкривають нам нові горизонти, заставляють задуматися над минулим, сучасним і майбутнім, обдумати смисл буття на землі. Інколи великий твір (прозовий або поетичний) залишає в душі нашій великий слід. Але є твори невеликі за змістом, які вражають, змушують думати, співпереживати з героями.
Серед авторів безсмертних новел особливе місце займають визначні майстри слова – Антон Чехов, Джек Лондон, Михайло Коцюбинський, Бред Гарт, Гі де Мопассан, Василь Стефаник, а також визначний американський письменник О’Генрі. Його новела «Останній листок» потрясла мене. Це зворушлива історія самовідданої дружби і самопожертви, яка розкриває тему відданої любові людини до людини. Старий, некрасивий чоловік, художник – невдаха, Берман усе життя сподівався створити шедевр в мистецтві, якому не буде рівних у світі. Нажаль, тривалий час йому не вдавалось матеріалізувати свою мрію через відсутність особливої миті просвітлення душі, вчинку, що змусив суттєво переосмислити життєві цінності.
Свою повагу, дружню любов до молоденької дуже хворої дівчини Джонсі він виявив по – своєму. Дівчина, дивлячись за вікно на листя плюща, чекала, поки впаде з гілки останній листок: тоді вона помре. Але справжній митець змінив хід подій, він створив шедевр душею і серцем – магічний останній листок ціною в життя.
Рассказ “История болезни” начинается так: “Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома. Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома”.
Больного с диагнозом “брюшной тиф” привозят в больницу, и первое, что он видит в помещении для регистрации вновь поступающих, — огромный плакат на стене: “Выдача трупов от 3-х до 4-х”. Едва оправившись от шока, герой говорит фельдшеру, что “больным не доставляет интереса это читать”. В ответ же он слышит: “Если. . .вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать”. Далее медсестра приводит его в ванную комнату и предлагает залезть в ванну, где уже купается какая-то старуха. Казалось бы, медсестра должна извиниться и отложить на время процедуру “купанья”. Но она привыкла видеть перед собой не людей, а пациентов. А с пациентами что церемониться? Она спокойно предлагает ел у залезть в ванну и не обращать на старуху внимания: “У нее высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения”.
На этом испытания больного не заканчиваются. Сначала ему выдается халат не по росту. Затем, через несколько дней, уже начав выздоравливать, он заболевает коклюшем. Все та же медсестра ему сообщает: “Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок”. Очень характерно: виноват не тот, кто отвечает за чистоту прибора, а тот, кто из нее “кушает”.
Когда же герой окончательно поправляется, ему никак не удается вырваться из больничных стен, потому что его то забывают выписать, то “кто-то не пришел, и нельзя было отметить”, то весь персонал занят организацией движения жен больных. Наконец, уже после того как больной все же покидает больницу, дома его ждет последнее испытание: жена рассказывает, как неделю назад она получила из больницы извещение (позже выяснилось, посланное по ошибке) с требованием: “По получении сего явитесь за телом вашего мужа”.
“В общем, — сообщает бывший пациент, — мне почему-то стало неприятно от этого происшествия, и я хотел побежать в больницу, чтоб с кем-нибудь там побраниться, но как вспомнил, что у них там бывает, так, знаете, и не пошел. И теперь хвораю дома. ”
“История болезни” — один из тех рассказов Зощенко, в которых изображение грубости, крайнего неуважения к человеку, душевной черствости доведено до предела. Человек, выписываясь из больницы, радуется уже тому, что остался жив, и, вспоминая больничные условия, предпочитает “хворать дома”. Знакомая ситуация?
Куда бы ни пришел “маленький человек”, он везде чувствует себя униженным: в магазине, в поликлинике, в жилконторе. Потому что в нем видят кого угодно — покупателя, пациента, посетителя, но не человека. Что же ему остается? Смириться? Или возненавидеть всех и вся?
Горький писал, что страдание “для множества людей было и остается любимой их профессией. Никогда еще и ни у кого страдание не возбуждало чувства брезгливости. Страдание — позор мира, и надобно его ненавидеть для того, чтоб истребить”. Зощенко ненавидел страдание. Он всеми силами старался высмеять его, чтобы маленьким людям” преодолеть свое рабское положение и почувствовать уважение к самим себе. И тогда — кто знает! — может быть, и другие увидят в них не “маленьких”, а “больших” людей.
Духовна краса – вічна і незмінна. Як незмінна і краса людських стосунків, описаних в новелах О’Генрі.
Абсолютна більшість людей на світі народжується, щоб жити, працювати в якійсь області знань, продовжити рід – і піти за обрій.
Тільки ті, що залишають після себе значний слід у музиці, поезії, прозі, малюванні – тільки ті залишаються жити вічно серед людей.
Їх небагато, але і не мало. Їх імена звучать музикою в наших серцях. Вони відкривають нам нові горизонти, заставляють задуматися над минулим, сучасним і майбутнім, обдумати смисл буття на землі.
Інколи великий твір (прозовий або поетичний) залишає в душі нашій великий слід. Але є твори невеликі за змістом, які вражають, змушують думати, співпереживати з героями.
Серед авторів безсмертних новел особливе місце займають визначні майстри слова – Антон Чехов, Джек Лондон, Михайло Коцюбинський, Бред Гарт, Гі де Мопассан, Василь Стефаник, а також визначний американський письменник О’Генрі. Його новела «Останній листок» потрясла мене. Це зворушлива історія самовідданої дружби і самопожертви, яка розкриває тему відданої любові людини до людини.
Старий, некрасивий чоловік, художник – невдаха, Берман усе життя сподівався створити шедевр в мистецтві, якому не буде рівних у світі. Нажаль, тривалий час йому не вдавалось матеріалізувати свою мрію через відсутність особливої миті просвітлення душі, вчинку, що змусив суттєво переосмислити життєві цінності.
Свою повагу, дружню любов до молоденької дуже хворої дівчини Джонсі він виявив по – своєму. Дівчина, дивлячись за вікно на листя плюща, чекала, поки впаде з гілки останній листок: тоді вона помре. Але справжній митець змінив хід подій, він створив шедевр душею і серцем – магічний останній листок ціною в життя.