Прокоментуйте їх, будь ласка. Які почуття викликають у вас описи природи і які художні засоби використав автор?( Письмово) Хмари мовби наздоганяли одна одну. Верхні рухались набагато швидше від тих, що сунули нижче. Можна було чекати,що стрімкі потоки повітря от-от опустяться донизу й «дуже свіжий вітер» перейде в шторм або і в ураган, який мчатиме зі швидкістю сорока трьох миль на годину.
За чверть милі на північ між скелями видніло гирло маленької річки, зовсім непомітної з боку моря. Над річкою схилялись численні ризофори, які відрізнялись від своїх індійських родичів. На гребені починався густий ліс. Його зелені хвилі сягали аж до сизих гір на обрії. Якби кузен Бенедикт був ботаніком,з яким би захватом він одкривав безліч нових порід дерев!
Тут росли височенні баобаби з корою, схожою на єгипетський сієніт, що їх колись безпідставно вважали незвичайно довголітніми, латанії, приморські сосни, тамаринди, перечники особливого виду й багато інших рослин, яких немає на півночі Нового Світу.  жуль верн у "15 річний капітан"
Объяснение:
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.Событие это — оставление Москвы и сожжение ее — было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения. Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что оставалось.Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12-го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно органически и потому производит всегда самые сильные результаты.«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», — говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все-таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.Они ехали потому, что для русских людей не могло быть во хорошо ли, или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором писал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество.
Альпийскую балладу" я прочитал лишь после того, как посмотрел одноименный фильм и жалею об этом. Ведь в процессе чтения передо мной вставал образ Ивана, созданный Станиславом Любшином. Он разумеется создал великолепный образ советского солдата, сбежавшего из немецкого плена и влюбившегося в итальянскую девушку. Конечно я пытался уйти от худощавого солдата, умного взгляда Любшина, но у же не мог.
Ну да ладно, от моего упущения, что не прочитал повесть еще в школьные годы, произведение Василя Быкова ничуть не стал хуже.
О чем же это произведение?
Если коротко о любви на войне. Любовь, как одно из сильнейших человеческих чувств, проявляется и на войне. Оно пробуждается как бы ото сна и несмотря ни на боль, ни угрозу смерти делает людей счастливыми. Вот о чем эта книга.
Да автор отдал довольно много страниц для описания самого побега, трудностей в пути, голоду ни на минуту не оставляющую их. Каждое предложение, каждое слово писателя вымучено, он так подробно описывает эти три дня, что кажется он сам пережил их. И Иван, и Джулия встают перед нами как живые. Они несмотря на лишения, на усталость и голод бегут к своей мечте - в Триест, где они могут найти партизан. Но за ними тоже идет погоня, у немцев преимущество по всем пунктам. И собаки, и оружие, и обмундирование, и еда, всего этого лишены беглецы. Иван, до сих пор думавший только о свободе, о том как добраться до своих, о далекой Родине, здесь в чужих для него Альпах находит свою любовь.
Вот как описывает первые проблески любви в душе Ивана Василь Быков.
" Ему было хорошо с ней, хотелось рассеять ее тревогу, увидеть Джулию прежней – искренней, веселой, доверчивой. Должно быть, надо было приласкать ее, успокоить. Только Иван все не мог перешагнуть через какую-то грань между ними, хоть и желал этого. Что-то застенчиво-мальчишеское стремилось в нем к девушке, но он сдерживал себя, колебался, медлил."
Это чувство постепенно росло и наконец их прорвало.
" Среди дремучей первозданности гор, в одном шагу от смерти родилось неизведанное, таинственное и властное, оно жило, жаждало, пугало и звало." Это властное захватило их и больше не отпускало. До самого финала, трагичного и счастливого одновременно. Иван свою любимую, но сам погибает.
В эпилоге мы узнаем, что Джулия родила сына Джованни и нет сомнения, что это частица белорусского паренька, которому судьба под конец жизни подарил настоящее счастье-женскую любовь.
От этого и остается в сердце то чувство благодарности и ему Ивану, и итальянке Джулии за то, что они жили. И живут на страницах книг.
Объяснение:
Всё что знал написал:)