Аммос Фёдорович Ляпкин-Тяпкин - второстепенный герой комедии Николая Васильевича Гоголя "Ревизор", судья-взяточник, принимающий подношения борзыми щенками. Ляпкин-Тяпкин хорошо дополняет картину чиновничьего произвола: одна его фамилия говорит о его работы больше, чем другая текстовая информация. Ляпкин-Тяпкин придерживается принципа "закон что дышло, куда повернул туда и вышло". Судья держится с городничим несколько более свободно, чем другие и даже позволяет себе его оспаривать по простой причине: у Ляпкина-Тяпкина выборная должность и городничий над ним не вполне властен ("избран судьёй по воле дворянства"). Ироничная ремарка автора "прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен" напрямую говорит об образованности и кругозоре Ляпкина-Тяпкина. Его карьера, как и карьера большинства чиновников той поры, строится исключительно на удачном знакомстве и взятках. Известно также, что судья больше любит охоту, чем заниматься прямыми обязанностями, поэтому в суде царит запустение и беспорядок. Невежественный и самоуверенный по натуре, Ляпкин-Тяпкин прослыл не просто философом, а "Цицероном", который глубыкомысленно излагает своё мнение по любому поводу. О невежественности косвенным образом говорит тот факт, что, невзирая на пятнадцать лет работы судьёй, этот чиновник считает себя не отличить правого от неправого. Ляпкин-Тяпкин - типичный представитель русского чиновничества, этому судье точно так же присущи низкопоклонство перед вышестоящими и готовность днести на своих коллег, за чем он неоднократно и будет изображён.
Цитаты: "Я говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки? Борзыми щенками. Это совсем иное дело". "Россия… да… хочет вести войну, и министерия-то, вот видите, и подослала чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены". "А деньги в кулаке, да кулак-то весь в огне". "О Боже, вот уж я и под судом! И тележку подвезли схватить меня! " "Ну, город наш! " "Нет, этого уже невозможно выгнать: он говорит, что в детстве мамка его ушибла, и с тех пор от него отдает немного водкою"
64 года ГЕРАСИМ — центральный персонаж повести И.С.Тургенева «Муму» (1852), немой дворник самодурки-барыни, человек строгого и серьезного нрава, настоящий русский богатырь, огромного роста и необыкновенной физической силы. Судьба Г. не выдумана — основой сюжетной линии повести стала история дворника Андрея Немого, принадлежавшего матери Тургенева Варваре Петровне. Г., жившего в деревне, по капризу барыни привозят в город, где он попадает в атмосферу подхалимства и завистничества, которая царит среди крепостных в доме помещицы. На этом фоне разворачивается трогательная история его любви к прачке Татьяне: «Куда, бывало, она ни пойдет, он уж тут как тут, идет ей навстречу, улыбается, мычит, махает руками…» Но барыня из своих соображений отдает Татьяну за пьяницу башмачника Капитона, с чем Г. приходится смириться. Поэтому объяснима привязанность героя к им щенку: Муму оказалась единственным существом, которое на его ласку отвечало взаимностью. Давно спорят, почему Г. выполняет приказ барыни утопить Муму, а затем без разрешения уходит в деревню. В этом поступке усматривали ярко выраженный протест против крепостного права. Но тогда непонятны причины его неожиданной жестокости по отношению к любимому существу. Одна из вероятных разгадок — в трактовке, принадлежащей И.С.Аксакову, который считал Г. символом русского народа, его страшной силы и непостижимой кротости.
Ляпкин-Тяпкин придерживается принципа "закон что дышло, куда повернул туда и вышло". Судья держится с городничим несколько более свободно, чем другие и даже позволяет себе его оспаривать по простой причине: у Ляпкина-Тяпкина выборная должность и городничий над ним не вполне властен ("избран судьёй по воле дворянства"). Ироничная ремарка автора "прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен" напрямую говорит об образованности и кругозоре Ляпкина-Тяпкина. Его карьера, как и карьера большинства чиновников той поры, строится исключительно на удачном знакомстве и взятках.
Известно также, что судья больше любит охоту, чем заниматься прямыми обязанностями, поэтому в суде царит запустение и беспорядок. Невежественный и самоуверенный по натуре, Ляпкин-Тяпкин прослыл не просто философом, а "Цицероном", который глубыкомысленно излагает своё мнение по любому поводу. О невежественности косвенным образом говорит тот факт, что, невзирая на пятнадцать лет работы судьёй, этот чиновник считает себя не отличить правого от неправого.
Ляпкин-Тяпкин - типичный представитель русского чиновничества, этому судье точно так же присущи низкопоклонство перед вышестоящими и готовность днести на своих коллег, за чем он неоднократно и будет изображён.
Цитаты:
"Я говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки? Борзыми щенками. Это совсем иное дело".
"Россия… да… хочет вести войну, и министерия-то, вот видите, и подослала чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены".
"А деньги в кулаке, да кулак-то весь в огне".
"О Боже, вот уж я и под судом! И тележку подвезли схватить меня! "
"Ну, город наш! "
"Нет, этого уже невозможно выгнать: он говорит, что в детстве мамка его ушибла, и с тех пор от него отдает немного водкою"
Г., жившего в деревне, по капризу барыни привозят в город, где он попадает в атмосферу подхалимства и завистничества, которая царит среди крепостных в доме помещицы. На этом фоне разворачивается трогательная история его любви к прачке Татьяне: «Куда, бывало, она ни пойдет, он уж тут как тут, идет ей навстречу, улыбается, мычит, махает руками…» Но барыня из своих соображений отдает Татьяну за пьяницу башмачника Капитона, с чем Г. приходится смириться. Поэтому объяснима привязанность героя к им щенку: Муму оказалась единственным существом, которое на его ласку отвечало взаимностью. Давно спорят, почему Г. выполняет приказ барыни утопить Муму, а затем без разрешения уходит в деревню. В этом поступке усматривали ярко выраженный протест против крепостного права. Но тогда непонятны причины его неожиданной жестокости по отношению к любимому существу. Одна из вероятных разгадок — в трактовке, принадлежащей И.С.Аксакову, который считал Г. символом русского народа, его страшной силы и непостижимой кротости.