Наш корреспондент Вася Пёрышкин влетел в редакцию со скоростью десять метров в секунду. От его порыва молниеносно захлопнулись все форточки, а бумаги со столов взметнулись в воздух, точно стая перепуганных белых кур с забора. Мы бросились их ловить.
– Где на этот раз ты искал героя для своего интервью? – поинтересовалась машинистка Настя Ярославцева, когда беспорядок был устранен.
– Как где? В лесу! – наш «буйный ветер» удивился, что кто-то может не знать таких очевидных вещей. Действительно, его ладони и коленки были испачканы зеленью, в волосах запутался сухой дубовый лист, а в руке была зажата зелёная свежесрезанная ветка, на конце которой болтался обрывок верёвки.
Посмотрев на это безобразие, Главный Редактор с укоризной покачал головой.
– По-моему, ты просто развлекался, а интервью придумал для отвода глаз.
– Да нет же! Я не развлекался… Ну, то есть… Совсем чуть-чуть. А потом мне понадобилось узнать, как делаются луки, ну я и решил, что заодно можно с Робин Гудом и о всяком другом поговорить. Он же первый в мире лучник, так даже в песне поется!
– И ты, конечно, смотался в Шервудский лес на своей машине времени? – недоверчиво спросил Главный Редактор.
– Конечно! – с восторгом отозвался наш корреспондент. – И вы знаете, что рассказал мне Робин Гуд? Вот! Читайте!
послушай: стыдно! пора вставать! ты знаешь сам, какое время наступило; в ком чувство долга не остыло, кто сердцем неподкупно прям, в ком дарованье, сила, меткость, тому теперь не должно нет, ты не пушкин. но покуда, не видно солнца ниоткуда, с твоим талантом стыдно спать; еще стыдней в годину горя красу долин, небес и моря и ласку милой гроза молчит, с волной бездонной в сияньи спорят небеса, и ветер ласковый и сонный едва колеблет паруса, - корабль бежит красиво, стройно, и сердце путников спокойно, как будто вместо корабля под ними твердая земля. но гром ударил; буря стонет, и снасти рвет, и мачту клонит, - не время в шахматы играть, не время песни распевать! вот пес - и тот опасность знает и бешено на ветер лает: ему другого дела а ты что делал бы, поэт? ужель в каюте отдаленной ты стал бы лирой вдохновленной ленивцев уши услаждать и бури грохот заглушать? пускай ты верен назначенью, но легче ль родине твоей, где каждый предан поклоненью единой личности своей? наперечет сердца благие, которым родина свята. бог а остальные? их цель мелка, их жизнь пуста. одни - стяжатели и воры, другие - сладкие певцы, а третьи - мудрецы: их назначенье - разговоры. свою особу оградя, они бездействуют, твердя: "неисправимо наше племя, мы даром гибнуть не хотим, мы ждем: авось время, и горды тем, что не вредим! " хитро скрывает ум надменный себялюбивые мечты, брат мой! кто бы ни был ты, не верь сей логике презренной! страшись их участь разделить, богатых словом, делом бедных, и не иди во стан безвредных, когда полезным можешь быть! не может сын глядеть спокойно на горе матери родной, не будет гражданин достойный к отчизне холоден душой, ему нет горше иди в огонь за честь отчизны, за убежденье, за иди, и гибни . умрешь не даром, дело прочно, когда под ним струится а ты, поэт! избранник неба, глашатай истин вековых, не верь, что не имущий хлеба не стоит вещих струн твоих! не верь, чтоб вовсе пали люди; не умер бог в душе людей, и вопль из верующей груди всегда доступен будет ей! будь гражданин! служа искусству, для блага ближнего живи, свой гений подчиняя чувству всеобнимающей любви; и если ты богат дарами, их выставлять не хлопочи: в твоем труде заблещут сами их животворные лучи. (гражданин поэту) ("поэт и гражданин", 1855 - июнь 1856)
- учить других - потребен гений, потребна сильная душа, а мы с своей душой ленивой, самолюбивой и пугливой, не стоим медного гроша. спеша известности добиться, боимся мы с дороги сбиться и тропкой торною идем, а если в сторону свернем - пропали, хоть беги со света! куда жалка ты, роль поэта! блажен безмолвный гражданин: он, музам чуждый с колыбели, своих поступков господин, ведет их к благородной цели, и труд его успешен, - (поэт) - не лестный приговор. но твой ли он? тобой ли сказан? ты мог бы правильней судить: поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан. а что такое гражданин? отечества достойный сын. ах! будет с нас купцов, кадетов, мещан, чиновников, дворян, довольно даже нам поэтов, но нужно, нужно нам граждан! но где ж они? кто не сенатор, не сочинитель, не герой, не предводитель, не плантатор, кто гражданин страны родной? где ты? откликнись? нет ответа. и даже чужд душе поэта его могучий идеал! но если есть он между нами, какими плачет он . ему тяжелый жребий пал, но доли лучшей он не просит: он, как свои, на теле носит все язвы родины своей. в твоем сравненье смыслу нет. вот слово правды беспристрастной: блажен болтающий поэт, и жалок гражданин безгласный! (гражданин) ("поэт и гражданин", 1855 - июнь 1856)
не мудрено того добить, кого уж добивать не надо. ты прав: поэту легче жить - в свободном слове есть отрада. но был ли я причастен ей? ах, в годы юности моей, печальной, бескорыстной, трудной, короче - безрассудной, куда ретив был мой пегас! не розы - я вплетал крапиву в его размашистую гриву и гордо покидал парнас. без отвращенья, без боязни я шел в тюрьму и к месту казни, в суды, в больницы я входил. не повторю, что там я клянусь, я честно ненавидел! клянусь, я искренно любил! и что мои послышав звуки, сочли их черной клеветой; пришлось сложить смиренно руки иль поплатиться что было делать? безрассудно винить людей, винить судьбу. когда б я видел хоть борьбу, бороться стал бы, как ни трудно, гибнуть, и когда? мне было двадцать лет тогда! лукаво жизнь вперед манила, как моря вольные струи, и ласково любовь сулила мне блага лучшие свои - душа пугливо (поэт гражданину) ("поэт и гражданин", 1855 - июнь 1856)
Наш корреспондент Вася Пёрышкин влетел в редакцию со скоростью десять метров в секунду. От его порыва молниеносно захлопнулись все форточки, а бумаги со столов взметнулись в воздух, точно стая перепуганных белых кур с забора. Мы бросились их ловить.
– Где на этот раз ты искал героя для своего интервью? – поинтересовалась машинистка Настя Ярославцева, когда беспорядок был устранен.
– Как где? В лесу! – наш «буйный ветер» удивился, что кто-то может не знать таких очевидных вещей. Действительно, его ладони и коленки были испачканы зеленью, в волосах запутался сухой дубовый лист, а в руке была зажата зелёная свежесрезанная ветка, на конце которой болтался обрывок верёвки.
Посмотрев на это безобразие, Главный Редактор с укоризной покачал головой.
– По-моему, ты просто развлекался, а интервью придумал для отвода глаз.
– Да нет же! Я не развлекался… Ну, то есть… Совсем чуть-чуть. А потом мне понадобилось узнать, как делаются луки, ну я и решил, что заодно можно с Робин Гудом и о всяком другом поговорить. Он же первый в мире лучник, так даже в песне поется!
– И ты, конечно, смотался в Шервудский лес на своей машине времени? – недоверчиво спросил Главный Редактор.
– Конечно! – с восторгом отозвался наш корреспондент. – И вы знаете, что рассказал мне Робин Гуд? Вот! Читайте!
Объяснение:
послушай: стыдно! пора вставать! ты знаешь сам, какое время наступило; в ком чувство долга не остыло, кто сердцем неподкупно прям, в ком дарованье, сила, меткость, тому теперь не должно нет, ты не пушкин. но покуда, не видно солнца ниоткуда, с твоим талантом стыдно спать; еще стыдней в годину горя красу долин, небес и моря и ласку милой гроза молчит, с волной бездонной в сияньи спорят небеса, и ветер ласковый и сонный едва колеблет паруса, - корабль бежит красиво, стройно, и сердце путников спокойно, как будто вместо корабля под ними твердая земля. но гром ударил; буря стонет, и снасти рвет, и мачту клонит, - не время в шахматы играть, не время песни распевать! вот пес - и тот опасность знает и бешено на ветер лает: ему другого дела а ты что делал бы, поэт? ужель в каюте отдаленной ты стал бы лирой вдохновленной ленивцев уши услаждать и бури грохот заглушать? пускай ты верен назначенью, но легче ль родине твоей, где каждый предан поклоненью единой личности своей? наперечет сердца благие, которым родина свята. бог а остальные? их цель мелка, их жизнь пуста. одни - стяжатели и воры, другие - сладкие певцы, а третьи - мудрецы: их назначенье - разговоры. свою особу оградя, они бездействуют, твердя: "неисправимо наше племя, мы даром гибнуть не хотим, мы ждем: авось время, и горды тем, что не вредим! " хитро скрывает ум надменный себялюбивые мечты, брат мой! кто бы ни был ты, не верь сей логике презренной! страшись их участь разделить, богатых словом, делом бедных, и не иди во стан безвредных, когда полезным можешь быть! не может сын глядеть спокойно на горе матери родной, не будет гражданин достойный к отчизне холоден душой, ему нет горше иди в огонь за честь отчизны, за убежденье, за иди, и гибни . умрешь не даром, дело прочно, когда под ним струится а ты, поэт! избранник неба, глашатай истин вековых, не верь, что не имущий хлеба не стоит вещих струн твоих! не верь, чтоб вовсе пали люди; не умер бог в душе людей, и вопль из верующей груди всегда доступен будет ей! будь гражданин! служа искусству, для блага ближнего живи, свой гений подчиняя чувству всеобнимающей любви; и если ты богат дарами, их выставлять не хлопочи: в твоем труде заблещут сами их животворные лучи. (гражданин поэту) ("поэт и гражданин", 1855 - июнь 1856)
- учить других - потребен гений, потребна сильная душа, а мы с своей душой ленивой, самолюбивой и пугливой, не стоим медного гроша. спеша известности добиться, боимся мы с дороги сбиться и тропкой торною идем, а если в сторону свернем - пропали, хоть беги со света! куда жалка ты, роль поэта! блажен безмолвный гражданин: он, музам чуждый с колыбели, своих поступков господин, ведет их к благородной цели, и труд его успешен, - (поэт) - не лестный приговор. но твой ли он? тобой ли сказан? ты мог бы правильней судить: поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан. а что такое гражданин? отечества достойный сын. ах! будет с нас купцов, кадетов, мещан, чиновников, дворян, довольно даже нам поэтов, но нужно, нужно нам граждан! но где ж они? кто не сенатор, не сочинитель, не герой, не предводитель, не плантатор, кто гражданин страны родной? где ты? откликнись? нет ответа. и даже чужд душе поэта его могучий идеал! но если есть он между нами, какими плачет он . ему тяжелый жребий пал, но доли лучшей он не просит: он, как свои, на теле носит все язвы родины своей. в твоем сравненье смыслу нет. вот слово правды беспристрастной: блажен болтающий поэт, и жалок гражданин безгласный! (гражданин) ("поэт и гражданин", 1855 - июнь 1856)
не мудрено того добить, кого уж добивать не надо. ты прав: поэту легче жить - в свободном слове есть отрада. но был ли я причастен ей? ах, в годы юности моей, печальной, бескорыстной, трудной, короче - безрассудной, куда ретив был мой пегас! не розы - я вплетал крапиву в его размашистую гриву и гордо покидал парнас. без отвращенья, без боязни я шел в тюрьму и к месту казни, в суды, в больницы я входил. не повторю, что там я клянусь, я честно ненавидел! клянусь, я искренно любил! и что мои послышав звуки, сочли их черной клеветой; пришлось сложить смиренно руки иль поплатиться что было делать? безрассудно винить людей, винить судьбу. когда б я видел хоть борьбу, бороться стал бы, как ни трудно, гибнуть, и когда? мне было двадцать лет тогда! лукаво жизнь вперед манила, как моря вольные струи, и ласково любовь сулила мне блага лучшие свои - душа пугливо (поэт гражданину) ("поэт и гражданин", 1855 - июнь 1856)