«Ты вразумил меня, герой, - Со вздохом голова сказала, - Твоя десница доказала, Что я виновен пред тобой; Отныне я тебе послушен; Но, витязь, будь великодушен! Достоин плача жребий мой. И я был витязь удалой! В кровавых битвах супостата Себе я равного не зрел; Счастлив, когда бы не имел Соперником меньшого брата! Коварный, злобный Черномор, Ты, ты всех бед моих виною! Семейства нашего позор, Рождённый карлой, с бородою, Мой дивный рост от юных дней Не мог он без досады видеть И стал за то в душе своей Меня, жестокий, ненавидеть. Я был всегда немного прост, Хотя высок; а сей несчастный, Имея самый глупый рост, Умён как бес - и зол ужасно. Притом же, знай, к моей беде, В его чудесной бороде Таится сила роковая, И, всё на свете презирая, Доколе борода цела -
Отзыв о рассказе Эдгара По "Лягушонок" Этот небольшой рассказ посвящен необычной истории. Маленьким королевством управлял жестокий и глупый король, который считал себя остроумным человеком. Как-то королю подарили двух карликов: калеку по прозвищу Лягушонок и девушку-танцовщицу Трипетту. В ту пору были в моде придворные шуты, и Лягушонок из-за своего уродства стал им. Маленький неполноценный человек со своей бедой, своими чувствами и привязанностями, которыми никто не интересуется, Лягушонок мечтает о другой жизни, но добросовестно выполняет свои обязанности. Его работа — веселить окружающих. Как-то король, тешась в свое удовольствие под хохот министров, стал настаивать на том, что доставляло физические муки Карлику, — чтобы он выпил. Трипетта вступилась за Лягушонка: она унижалась, стоя на коленях, умоляла пощадить ее друга. Король, взбешенный дерзостью девушки, оттолкнул ее и выплеснул вино в лицо карлицы. Король и его министры готовы были услышать очередную шутку Лягушонка, но предупреждением им был скрежет зубов шута. В маленьком теле карлика жили огонь справедливости и чувство гордости. Он отомстил этим никчемным людям их же монетой: "весело" сжег их на маскараде. После этого происшествия никто больше не видел Лягушонка и Трипетту. Но можно быть уверенным, что никому больше не придет в голову унизить, оскорбить Лягушонка, потому что гордость и жажда справедливости живут в его маленьком теле.
Со вздохом голова сказала, -
Твоя десница доказала,
Что я виновен пред тобой;
Отныне я тебе послушен;
Но, витязь, будь великодушен!
Достоин плача жребий мой.
И я был витязь удалой!
В кровавых битвах супостата
Себе я равного не зрел;
Счастлив, когда бы не имел
Соперником меньшого брата!
Коварный, злобный Черномор,
Ты, ты всех бед моих виною!
Семейства нашего позор,
Рождённый карлой, с бородою,
Мой дивный рост от юных дней
Не мог он без досады видеть
И стал за то в душе своей
Меня, жестокий, ненавидеть.
Я был всегда немного прост,
Хотя высок; а сей несчастный,
Имея самый глупый рост,
Умён как бес - и зол ужасно.
Притом же, знай, к моей беде,
В его чудесной бороде
Таится сила роковая,
И, всё на свете презирая,
Доколе борода цела -
Как-то королю подарили двух карликов: калеку по прозвищу Лягушонок и девушку-танцовщицу Трипетту. В ту пору были в моде придворные шуты, и Лягушонок из-за своего уродства стал им.
Маленький неполноценный человек со своей бедой, своими чувствами и привязанностями, которыми никто не интересуется, Лягушонок мечтает о другой жизни, но добросовестно выполняет свои обязанности. Его работа — веселить окружающих.
Как-то король, тешась в свое удовольствие под хохот министров, стал настаивать на том, что доставляло физические муки Карлику, — чтобы он выпил. Трипетта вступилась за Лягушонка: она унижалась, стоя на коленях, умоляла пощадить ее друга. Король, взбешенный дерзостью девушки, оттолкнул ее и выплеснул вино в лицо карлицы.
Король и его министры готовы были услышать очередную шутку Лягушонка, но предупреждением им был скрежет зубов шута.
В маленьком теле карлика жили огонь справедливости и чувство гордости. Он отомстил этим никчемным людям их же монетой: "весело" сжег их на маскараде.
После этого происшествия никто больше не видел Лягушонка и Трипетту. Но можно быть уверенным, что никому больше не придет в голову унизить, оскорбить Лягушонка, потому что гордость и жажда справедливости живут в его маленьком теле.