Сочинение по теме нравственность едина во все времена и для всех людей (лихачёв) на 3 абзатца, 1 введение, 2 связание с повестью о петре и февронии и 3 вывод.
Слово о матери, слово о матери (По произведениям Фадеева, Айтматова) Восславим женщину-Мать, Чья любовь не знает преград, чьей грудью вскормлен весь мир! Все прекрасное в человеке —о г лучей солнца и от молока Матери. М. Горький
О матерях можно говорить бесконечно. Добрые, гордые, мужественные матери! Сколько жизней их руками, сколько бед прогнали добрые слова их, сколько подвигов совершено отважными их сердцами! Где найти слова, что смогли бы поведать о неиссякаемой материнской любви, передать щедрость их сердец? И слагают люди о матерях стихи, песни, прекрасные легенды и серьезные книги. Когда война черным горем налетела на нашу страну, материнская любовь сравнялась с подвигом. Сколько слез пролито матерями в войну! Моря,... Сколько крови отдано детям, сколько было пролито на трудовом фронте пота. Но тяжелее всего было видеть смерть детей своими глазами. Видеть и не иметь возможности им... Сколько таких матерей встретил Александр Фадеев в Краснодоне!. Но прилетела страшная весть и тяжестью непомерной легла на материнские плечи. Ушли дети на войну. Проводила и ты своих сыновей, Толгонай. Все ушли, сколько было. Остались вы с Алиман одни. Валило с ног, прижимало к земле горе, хлестала безутешная Алиман ставшими ненужными цветами беспощадную землю, поглотившую ее счастье, ее любовь. Но вы крепились. Вдали шла битва, лилась кровь, а вашей битвой была работа. “Женщины, старики, дети, голые, голодные. Как они работали тогда в колхозе, как они ждали победы, как плакали и как мучились” (это твои слова, Толгонай). Да, мне кажется уже, что не повесть Ч. Айтматова “Материнское поле” читаю я, а разговариваю с тобой, Толгонай. Делили и вы со своим народом беду. Таили крик в душе и молились за оставшихся в живых. Сколько таких обезумевших от горя, от зыбкой надежды и безнадежности матерей обращались к силам земным и небесным, молили, заклинали землю и небо и сохранить их детей. Святые кровавые слезы, кто их осушить, кто искупить вину мира перед сердцем матерей!.. Но тебе, Толгонай, не увидеть даже могил своих детей. Никогда не узнаешь ты, где сразила их вражья пуля. Останутся шапка на стене, фотография под стеклом, шум проносящегося мимо, на фронт, поезда и застывший в воздухе крик: “Ма-а-ма!” Долго тогда бежала ты вслед по шпалам, потом упала, забилась головой о дрожащие рельсы. “Пусть я буду последней матерью, которая так ждала сына”. Мужайся, Толгонай! Страшно, когда погибает дитя за тысячи верст от родного дома, но еще страшней, когда на глазах уводят его на смерть, на пытки, когда тянутся к нему преступные руки. Какое горе может сравниться с этим? А видеть, как выворачивают сыну суставы, как смертельно бледнеет родное лицо, как зажали стон сведенные губы, и молчать... Смогла бы ты, Толгонай?.. Все выносили матери. Казалось, сотканные из одних нервов, вставали в угрюмую очередь у тюремных ворот со страшным блеском в опухших от слез и бессонницы глазах и произносили: “Нет, я только об одном молю Бога, чтобы до самой смерти не сломали ему крыльев, чтобы не дрожал он перед этими псами, чтобы плевал он им в лицо!” Подними же и ты голову, Толгонай, и иди против . так, как шли они. Ведь ты хочешь, чтобы люди оставались людьми, чтобы война не калечила в людях живую человеческую душу, чтобы она не вытравляла в них доброту и сострадание. Да будет так! Потому что кто же, как не матери, могут остановить войну и беду. Они понимают друг друга без слов — матери всей земли.
1. Повествование ведётся от лица главного героя, сына владельцев трактира 2.Джим схож с доктором Ливси т к у них ожинаковые мысли, дела, поступки.. 3. Он ни разу не растеревался ведь он он подружился с пиратом Билли Бонсом, это он выкрал карту Острова Сокровищ из сундука этого пирата, которую передал доктору Ливси и Сквайру; он обнаружил на корабле заговор, нашёл Бена Ганна, убил Израэля Хендса, увёл корабль пиратов на Северную стоянку и стал яблоком раздора в противостоянии между Джоном Сильвером и остатками его шайки. Если человек трус, он бы сдался!
Восславим женщину-Мать, Чья любовь не знает преград, чьей грудью вскормлен весь мир! Все прекрасное в человеке —о г лучей солнца и от молока Матери. М. Горький
О матерях можно говорить бесконечно. Добрые, гордые, мужественные матери! Сколько жизней их руками, сколько бед прогнали добрые слова их, сколько подвигов совершено отважными их сердцами! Где найти слова, что смогли бы поведать о неиссякаемой материнской любви, передать щедрость их сердец? И слагают люди о матерях стихи, песни, прекрасные легенды и серьезные книги. Когда война черным горем налетела на нашу страну, материнская любовь сравнялась с подвигом. Сколько слез пролито матерями в войну! Моря,... Сколько крови отдано детям, сколько было пролито на трудовом фронте пота. Но тяжелее всего было видеть смерть детей своими глазами. Видеть и не иметь возможности им... Сколько таких матерей встретил Александр Фадеев в Краснодоне!. Но прилетела страшная весть и тяжестью непомерной легла на материнские плечи. Ушли дети на войну. Проводила и ты своих сыновей, Толгонай. Все ушли, сколько было. Остались вы с Алиман одни. Валило с ног, прижимало к земле горе, хлестала безутешная Алиман ставшими ненужными цветами беспощадную землю, поглотившую ее счастье, ее любовь. Но вы крепились. Вдали шла битва, лилась кровь, а вашей битвой была работа. “Женщины, старики, дети, голые, голодные. Как они работали тогда в колхозе, как они ждали победы, как плакали и как мучились” (это твои слова, Толгонай). Да, мне кажется уже, что не повесть Ч. Айтматова “Материнское поле” читаю я, а разговариваю с тобой, Толгонай. Делили и вы со своим народом беду. Таили крик в душе и молились за оставшихся в живых. Сколько таких обезумевших от горя, от зыбкой надежды и безнадежности матерей обращались к силам земным и небесным, молили, заклинали землю и небо и сохранить их детей. Святые кровавые слезы, кто их осушить, кто искупить вину мира перед сердцем матерей!.. Но тебе, Толгонай, не увидеть даже могил своих детей. Никогда не узнаешь ты, где сразила их вражья пуля. Останутся шапка на стене, фотография под стеклом, шум проносящегося мимо, на фронт, поезда и застывший в воздухе крик: “Ма-а-ма!” Долго тогда бежала ты вслед по шпалам, потом упала, забилась головой о дрожащие рельсы. “Пусть я буду последней матерью, которая так ждала сына”. Мужайся, Толгонай! Страшно, когда погибает дитя за тысячи верст от родного дома, но еще страшней, когда на глазах уводят его на смерть, на пытки, когда тянутся к нему преступные руки. Какое горе может сравниться с этим? А видеть, как выворачивают сыну суставы, как смертельно бледнеет родное лицо, как зажали стон сведенные губы, и молчать... Смогла бы ты, Толгонай?.. Все выносили матери. Казалось, сотканные из одних нервов, вставали в угрюмую очередь у тюремных ворот со страшным блеском в опухших от слез и бессонницы глазах и произносили: “Нет, я только об одном молю Бога, чтобы до самой смерти не сломали ему крыльев, чтобы не дрожал он перед этими псами, чтобы плевал он им в лицо!” Подними же и ты голову, Толгонай, и иди против . так, как шли они. Ведь ты хочешь, чтобы люди оставались людьми, чтобы война не калечила в людях живую человеческую душу, чтобы она не вытравляла в них доброту и сострадание. Да будет так! Потому что кто же, как не матери, могут остановить войну и беду. Они понимают друг друга без слов — матери всей земли.
2.Джим схож с доктором Ливси т к у них ожинаковые мысли, дела, поступки..
3. Он ни разу не растеревался ведь он он подружился с пиратом Билли Бонсом, это он выкрал карту Острова Сокровищ из сундука этого пирата, которую передал доктору Ливси и Сквайру; он обнаружил на корабле заговор, нашёл Бена Ганна, убил Израэля Хендса, увёл корабль пиратов на Северную стоянку и стал яблоком раздора в противостоянии между Джоном Сильвером и остатками его шайки. Если человек трус, он бы сдался!