В некотором царстве, в некотором государстве жили-были старик и старуха, и было у них три сына. Младшего звали Иванушка»,- так зачаровывает слушателя и вводит его в свой мир прекрасная русская народная сказка. Передаваясь из уст в уста, сказки постоянно совершенствуются, достигают необычайной выразительности. В самом деле, народная сказка свидетельствует о кропотливом поиске совершенства содержания и формы; в ней нет случайных эпизодов и диалогов, описаний, без нужды затягивающих действие. Обратим внимание, что даже имя героя дается лишь в том случае, когда подчеркивается его особая роль. Выборочный пересказ «О подвигах Ивана - крестьянского сына» начинается со слов Ивана: «Ну, братцы, заехали мы в чужедальнюю сторону, надо нам ко всему прислушиваться да приглядываться. Давайте по очереди на дозор ходить, чтобы чудо-юдо через калиновый мост не пропустить...» Последние слова Ивана позволяют школьникам сделать вывод о том, что именно он больше всех других братьев понимает ответственность. Далее читатели выбирают и оценивают именно те фрагменты текста, которые свидетельствуют о героических поступках Ивана - крестьянского сына, превосходящего своего противника не только по физической силе и находчивости, стойкости и терпеливости, но, главное, по силе духа, которую дает ему сознание правого справедливого дела защиты родной земли. Важно иметь в виду, что каждая часть сказки требует во время пересказа и беседы общего и детального ее рассмотрения. Интересен и такой вопрос: каких людей прославляет сказка, а каких порицает? Или: почему три брата покинули родной дом и отправились в опасную дорогу? Как выполнил каждый из них свое обещание биться насмерть с чудищами? Вопрос «Что заставило трех братьев покинуть родной дом?» и ответ нас, пересказ фрагмента сказки, связанного с ее началом, предполагают одновременное и дополнительное рассматривание деталей этого фрагмента. Чем объяснить, что по имени назван только Иванушка? Как описывается мирный крестьянский труд? («...Не ленились, с утра до ночи трудились: пашню пахали да хлеб засевали...») Чем страшна весть, которая разнеслась в царстве-государстве? («...Собирается чудо-юдо поганое на их землю напасть, всех людей истребить, все города-села огнем спалить».) Обратим внимание нас, что братья не раздумывая решаются идти на бой и биться насмерть с врагом, что родители не стали «удерживать да отговаривать... Снарядили... всех троих сыновей в путь-дорогу».
Кто же они такие - декабристы? Со школьной скамьи внушали нам, что вышедшие 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь дворяне - суть, первые российские революционеры и передовые люди своего времени, мечтавшие дать крестьянам свободу. Трудно не согласиться с первой частью утверждения - «первые российские революционеры». Действительно, первые российские… И что? Самый-самый первый в истории человечества революционер - ни кто иной, как мессир сотона, между прочим… Относительно же второй части этого клише - «мечтали дать крестьянам свободу»... Вы согласитесь со мной, что есть некоторая разница между тем, чтобы «мечтать освободить крестьян» и тем, чтобы действительно освободить свою «крещёную собственность», верно? Вспомните теперь фамилию будущего декабриста, который не дожидаясь восстания, выдал своим крестьянам вольную. Не помните? Я тоже. А знаете, почему? Потому, что среди всех этих салонных якобинцев, «народных заступников и печальников» таковых просто НЕ БЫЛО.А ведь каждый из них мог сделать это совершенно законно - ещё за два с лишком десятка лет до бунта на Сенатской площади Император Александр I подписал «Указ о вольных хлебопашцах», надеясь, что дворянство российское внемлет голосу христианской любви и воспользуется возможностью освободить крепостных. Увы, дворянство российское, вместо этого, продолжало проигрывать «двуногую скотину» друг другу в картишки. И будущие декабристы не были исключением. Пётр Каховский (именно он 14 декабря смертельно ранил генерала Милорадовича, которого Николай, желая предотвратить кровопролитие, выслал к мятежникам в качестве парламентёра), буквально накануне восстания именно за карточным столом расстался со своими последними крепостными, окончательно превратившись в пролетария, которому «кроме своих цепей» терять нечего…
