В осажденном Севастополе зимой, весной и летом 1855 года в самых отдаленных один от другого пунктах оборонительной линии неоднократно замечали невысокого сухощавого офицера, некрасивого лицом, с глубоко впавшими, пронзительными, жадно вглядывавшимися во все глазами. Это был мало кому тогда известный молодой поручик и писатель, которому суждено было так прославить и себя и породивший его русский народ, - Лев Николаевич Толстой. В нем жили тогда два человека: защитник осажденного врагами русского города и гениальный художник.
Первый рассказ говорит о Севастополе в декабре 1854 года. Второй рассказ относится к маю 1855 года. Третий же рассказ относится к Севастополю в августе 1855 года. Севастопольские рассказы - не только великое художественное произведение, но и правдивый исторический документ, свидетельство проницательного и беспристрастного очевидца, драгоценное для историка показание участника.
Не о религии, а конкретно о православии. Вот нашел Л. Н. Толстой: «То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрекся я от нее не потому, что я восстал на Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему. ..я, по некоторым признакам усумнившись в правоте православной церкви, посвятил несколько лет на то, чтобы исследовать теоретически и практически учение церкви: .. И я убедился, что учение православной церкви есть теоретически коварная и вредная ЛОЖЬ, практически же собрание самых грубых суеверий и КОЛДОВСТВА, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения. ..И я действительно отрекся от церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей … Сказано также, что я отвергаю ВСЕ таинства. Это совершенно справедливо. Все таинства я считаю низменным, грубым, несоответствующим понятию о Боге и христианскому учению КОЛДОВСТВОМ и, кроме того, нарушением самых прямых указаний
В осажденном Севастополе зимой, весной и летом 1855 года в самых отдаленных один от другого пунктах оборонительной линии неоднократно замечали невысокого сухощавого офицера, некрасивого лицом, с глубоко впавшими, пронзительными, жадно вглядывавшимися во все глазами.
Это был мало кому тогда известный молодой поручик и писатель, которому суждено было так прославить и себя и породивший его русский народ, - Лев Николаевич Толстой. В нем жили тогда два человека: защитник осажденного врагами русского города и гениальный художник.
Первый рассказ говорит о Севастополе в декабре 1854 года. Второй рассказ относится к маю 1855 года. Третий же рассказ относится к Севастополю в августе 1855 года.
Севастопольские рассказы - не только великое художественное произведение, но и правдивый исторический документ, свидетельство проницательного и беспристрастного очевидца, драгоценное для историка показание участника.
Л. Н. Толстой: «То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрекся я от нее не потому, что я восстал на Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему. ..я, по некоторым признакам усумнившись в правоте православной церкви, посвятил несколько лет на то, чтобы исследовать теоретически и практически учение церкви: .. И я убедился, что учение православной церкви есть теоретически коварная и вредная ЛОЖЬ, практически же собрание самых грубых суеверий и КОЛДОВСТВА, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения. ..И я действительно отрекся от церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей …
Сказано также, что я отвергаю ВСЕ таинства. Это совершенно справедливо. Все таинства я считаю низменным, грубым, несоответствующим понятию о Боге и христианскому учению КОЛДОВСТВОМ и, кроме того, нарушением самых прямых указаний