«Степь чем далее, тем становилась прекраснее… Ничего в природе не могло быть лучше. Вся поверхность земли представлялась зелёно-золотым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов. Сквозь тонкие, высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые волошки; белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесённый бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще… Чёрт вас возьми, степи, как вы хороши!…» «По небу, изголуба-тёмному, как будто исполинскою кистью наляпаны были широкие полосы из розового золота; изредка белели клоками лёгкие и прозрачные облака, и самый свежий, обольстительный, как морские волны, ветерок едва колыхался по верхушкам травы и чуть дотрагивался до щёк. Вся музыка, звучавшая днём, утихала и сменялась другою. Пёстрые суслики выползали из нор своих, становились на задние лапки и оглашали степь свистом. Трещание кузнечиков становилось слышнее. Иногда слышался из какого-нибудь уединённого озера крик лебедя и, как серебро, отдавался в воздухе».
В центре произведения – судьба одинокого, не находящего покой человека. Образ листка как символа изгнанника был широко распространен в европейской литературе эпохи романтизма. Основной темой стихотворения, относящегося к философской лирике, являются поиски одинокой душой спокойствия и душевного тепла в реальном мире. На автобиографичность произведения указывают направление движения листка на юг (для Лермонтова это был Кавказ) и тот факт, что листок, оторвавшись «от ветки родимой» отправился скитаться не по собственной воле, а «жестокою бурей гонимый». Листок символизирует трагически одинокого человека, оторванного от своих корней, в чужом мире.
«По небу, изголуба-тёмному, как будто исполинскою кистью наляпаны были широкие полосы из розового золота; изредка белели клоками лёгкие и прозрачные облака, и самый свежий, обольстительный, как морские волны, ветерок едва колыхался по верхушкам травы и чуть дотрагивался до щёк. Вся музыка, звучавшая днём, утихала и сменялась другою. Пёстрые суслики выползали из нор своих, становились на задние лапки и оглашали степь свистом. Трещание кузнечиков становилось слышнее. Иногда слышался из какого-нибудь уединённого озера крик лебедя и, как серебро, отдавался в воздухе».