Петербург предстал перед кузнецом Вакулой весь в блестящих огнях, так как в городе была устроена иллюминация. Петербург шумел, высокие дома нависали над головой, на улицах было множество людей, все куда-то спешили... Вот как Николай Васильевич Гоголь описывает город и впечатление кузнеца: "Боже мой! стук, гром, блеск; по обеим сторонам громоздятся четырехэтажные стены; стук копыт коня, звук колеса отзывались громом и отдавались с четырех сторон; домы росли и будто подымались из земли на каждом шагу; мосты дрожали; кареты летали; извозчики, форейторы кричали; снег свистел под тысячью летящих со всех сторон саней; пешеходы жались и теснились под домами, унизанными плошками, и огромные тени их мелькали по стенам, досягая головой труб и крыш. С изумлением оглядывался кузнец на все стороны. Ему казалось, что все дома устремили на него свои бесчисленные огненные очи и глядели. Господ в крытых сукном шубах он увидел так много, что не знал, кому шапку снимать. «Боже ты мой, сколько тут панства! — подумал кузнец. — Я думаю, каждый, кто ни пройдет по улице в шубе, то и заседатель, то и заседатель! а те, что катаются в таких чудных бричках со стеклами, те когда не городничие, то, верно, комиссары, а может, еще и больше».
Жили-были два брата, Гласный и Согласный. Они часто не ладили друг с другом,они редко виделись.Они всегда спорили,кто из них лучше.Согласный говорил: ''У меня звуков больше!'' , а Гласный отвечал: ''А у меня звуки тянутся!'' , и спорили они,спорили,до тех пор,пока не встретили двух братьев Мягкий знак и Твердый знак. Они хорошо общались,никогда не спорили друг другу. Их смутило,что Гласный и Согласный всё время спорили,и они решили их померить. Твердый знак и Мягкий знак теперь стоит после Согласного,а Гласному можно не беспокоиться. С тех пор Гласный и Согласный очень хорошо общаются и дружат
Вот как Николай Васильевич Гоголь описывает город и впечатление кузнеца: "Боже мой! стук, гром, блеск; по обеим сторонам громоздятся четырехэтажные стены; стук копыт коня, звук колеса отзывались громом и отдавались с четырех сторон; домы росли и будто подымались из земли на каждом шагу; мосты дрожали; кареты летали; извозчики, форейторы кричали; снег свистел под тысячью летящих со всех сторон саней; пешеходы жались и теснились под домами, унизанными плошками, и огромные тени их мелькали по стенам, досягая головой труб и крыш. С изумлением оглядывался кузнец на все стороны. Ему казалось, что все дома устремили на него свои бесчисленные огненные очи и глядели. Господ в крытых сукном шубах он увидел так много, что не знал, кому шапку снимать. «Боже ты мой, сколько тут панства! — подумал кузнец. — Я думаю, каждый, кто ни пройдет по улице в шубе, то и заседатель, то и заседатель! а те, что катаются в таких чудных бричках со стеклами, те когда не городничие, то, верно, комиссары, а может, еще и больше».