—у-уф, малый, какая это неприятная о, проклятая старая гиена. — отец его прогнал, — заметил я в виде утешения. — твой отец, малый, самый лучший из всех судей, начиная от царя соломона… однако знаешь ли ты, что такое curriculum vitae? [15] не знаешь, конечно. ну, а формулярный список знаешь? ну, вот видишь ли: curriculum vitae — это есть формулярный список человека, не служившего в уездном суде… и если только старый сыч кое-что пронюхал и сможет доставить твоему отцу мой список, то… ах, клянусь богородицей, не желал бы я попасть к судье в — разве он… злой? — спросил я, вспомнив отзыв валека. — нет, нет, малый! храни тебя бог подумать это об отце. у твоего отца есть сердце, он знает много… быть может, он уже знает всё, что может сказать ему януш, но он молчит; он не считает нужным травить старого беззубого зверя в его последней берлоге… но, малый, как бы тебе объяснить это? твой отец служит господину, которого имя — закон. у него есть глаза и сердце только до тех пор, пока закон спит себе на полках; когда же этот господин сойдет оттуда и скажет твоему отцу: «а ну-ка, судья, не взяться ли нам за тыбурция драба или как там его зовут? » — с этого момента судья тотчас запирает свое сердце на ключ, и тогда у судьи такие твердые лапы, что скорее мир повернется в другую сторону, чем пан тыбурций вывернется из его рук… понимаешь ты, и за это я и все еще больше уважаем твоего отца, потому что он верный слуга своего господина, а такие люди редки. будь у закона все такие слуги, он мог бы спать себе спокойно на своих полках и никогда не просыпаться… вся беда моя в том, что у меня с законом вышла когда-то, давно уже, некоторая суспиция… то есть, понимаешь, неожиданная ссора… ах, малый, это была крупная ссора! главная мыслб текста?
