Вставити пропущення. давні греки вірили,що верховний бог Зевс та інші боги живуть на горі Олімп. Повелитель усього світу був правителем. Він покарав за те,що той приніс людям . В пам'ять про саможертву заради людсьва люди носять
будь ласка,надіюсь на вашу до Дуже потрібно
Многим поэтам военного времени была уготована участь стать фронтовыми корреспондентами. «С «Лейкой» и блокнотом от Халхин-Гола до Германии и Константин Симонов, которому суждено было стать не только прекрасным публицистом, но и поэтому. Литературе в то время придавалось огромное значение, ведь во время войны она являлась неотъемлемой частью пропагандистской машины СССР. Тем не менее, даже в условиях жесткой цензуры Симонову удавалось создавать настоящие шедевры, в которых органично уживались и художественная, и идеологическая составляющие.
Первые месяцы Великой Отечественной войны посеяли в рядах советских солдат настоящую панику. Уже сегодня, когда открывается доступ к архивным документам тех времен, становится ясно, что хваленый боевой дух советских солдат был подорван, и поначалу на полях сражений дезертиров было намного больше, чем убитых. Именно по этой причине Сталиным был издан знаменитый указ о расстреле на месте каждого, кто попытается бежать во время сражения. Ну, а поэты с таким явлением, как дезертирство, боролись при стихов, восхваляя подвиг тех солдат, которые готовы были отдать свою жизнь ради победы.
В 1941 году Константин Симонов опубликовал поэму «Сын артиллериста», которая была создана по правительственному заказу с целью поднятия боевого духа военнослужащих. Тем не менее, в основу произведения легла подлинная история дружбы двух фронтовых офицеров, которые вместе Гражданскую войну и решили связать свою жизнь с армией. У одного из боевых товарищей подрастал сын, который справедливо считал, что у него не один, а целых два отца. Судьба разбросала боевых друзей по разным гарнизонам, и Великую Отечественную войну они встречали за тысячу километров друг от друга. Вскоре один из боевых товарищей погиб, а его другу повезло встретить его сына Леньку, который из сорванца превратился в бравого солдата. И именно его опытный офицер послал на верную смерть, так как жизнью названного сына он мог рисковать, а вот жизнью любого другого солдата – нет.
Задание, которое было поручено Леньке, оказалось довольно сложным, и всю ночь «шагая, как маятник, глаз майор не смыкал». Однако даже у бравого вояки не выдержали нервы, когда его названный сын вызвал огонь на себя. «Никто нас в жизни не может вышибить из седла», — повторял майор свою любимую поговорку, не подозревая, что очень скоро услышит эти же слова от своего подопечного. Ленька выжил, хотя и изменился до неузнаваемости. «Все те же глаза мальчишки, но только… совсем седой», — именно так описал героя своего произведения Константин Симонов. Эту историю ему рассказал один из очевидцев событий, еще раз подтвердив, что даже 18-летние мальчишки могут быть настоящими воинами противостоять врагу даже ценой собственной жизни.
Константин Симонов
Konstantin Simonov
[Константин Симонов, биография]
Оставьте комментарий о Константин Симонов Стать фаном Константин Симонов Подписаться на обновления о Константин Симонов Добавьте себе на сайт RSS Константин Симонов Форум о Константин Симонов Сообщить о проблеме на странице Константин Симонов Прислать свою ссылку о Константин Симонов Пришлите фотографии Константин Симонов Пришлите новость о Константин Симонов
Константин Симонов: СЫН АРТИЛЛЕРИСТА
СЫН АРТИЛЛЕРИСТА
1941
Был у майора Деева
Товарищ — майор Петров,
Дружили еще с гражданской,
Еще с двадцатых годов.
Вместе рубали белых
Шашками на скаку,
Вместе потом служили
В артиллерийском полку.
А у майора Петрова
Был Ленька, любимый сын,
Без матери, при казарме,
Рос мальчишка один.
И если Петров в отъезде,—
Бывало, вместо отца
Друг его оставался
Для этого сорванца.
Вызовет Деев Леньку:
— А ну, поедем гулять:
Сыну артиллериста
Пора к коню привыкать!—
С Ленькой вдвоем поедет
В рысь, а потом в карьер.
Бывало, Ленька
Взять не сможет барьер,
Свалится и захнычет.
— Понятно, еще малец!—
Деев его поднимет,
Словно второй отец.
Подсадит снова на лошадь:
— Учись, брат, барьеры брать!
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.
еще два-три года,
И в стороны унесло
Деева и Петрова
Военное ремесло.
Уехал Деев на Север
И даже адрес забыл.
Увидеться — это б здорово!
А писем он не любил.
Но оттого, должно быть,
Что сам уж детей не ждал,
О Леньке с какой-то грустью
Часто он вспоминал.
Десять лет пролетело.
Кончилась тишина,
Громом загрохотала
Над родиною война.
Деев дрался на Севере;
В полярной глуши своей
Иногда по газетам
Искал имена друзей.
Однажды нашел Петрова:
«Значит, жив и здоров!»
В газете его хвалили,
На Юге дрался Петров.
Потом, приехавши с Юга,
Кто-то сказал ему,
Что Петров, Николай Егорыч,
Геройски погиб в Крыму.
Деев вынул газету,
Спросил: «Какого числа?»—
И с грустью понял, что почта
Сюда слишком долго шла...
А вскоре в один из пасмурных
Северных вечеров
К Дееву в полк назначен
Был лейтенант Петров.
Деев сидел над картой
При двух чадящих свечах.
Вошел высокий военный,
Косая сажень в плечах.
В первые две минуты
Майор его не узнал.
Лишь басок лейтенанта
О чем-то напоминал.
— А ну, повернитесь к свету,—
И свечку к нему поднес.
Все те же детские губы,
Тот же курносый нос.
А что усы — так ведь это
Сбрить!— и весь разговор.
— Ленька?— Так точно, Ленька,
Он самый, товарищ майор!
— Значит, окончил школу,
Будем вместе служить.
Жаль, до такого счастья
Отцу не пришлось дожить.—
У Леньки в глазах блеснула
Не слеза.
Он, скрипнув зубами, молча
Отер рукавом глаза.
И снова пришлось майору,
Как в детстве, ему сказать:
— Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.
А через две недели
Шел в скалах тяжелый бой,
Чтоб выручить всех, обязан
Кто-то рискнуть собой.
Майор к себе вызвал Леньку,
Взглянул на него в упор.
— По вашему приказанью
Явился, товарищ майор.
— Ну что ж, хорошо, что явился.
Оставь документы мне.
Пойдешь один, без радиста,
Рация на спине.
И через фронт, по скалам,
Ночью в немецкий тыл
Пройдешь по такой тропинке,
Где никто не ходил.
Будешь оттуда по радио
Вести огонь батарей.
Ясно?— Так точно, ясно.
— Ну, так иди скорей.
Нет, погоди немножко.—
Майор на секунду встал,
Как в детстве, двумя руками
Леньку к себе прижал:—
Идешь на такое дело,
Что трудно прийти назад.
Как командир, тебя я
Туда посылать не рад.
Но как отец... ответь мне:
Отец я тебе иль нет?
— Отец,— сказал ему Ленька
И обнял его в ответ.
— Так вот, как отец, раз вышло
На жизнь и смерть воевать,
Отцовский мой долг и право
Сыном своим рисковать,
Раньше других я должен
Сына вперед посылать.
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.
— Понял меня?— Все понял.
Разрешите идти?— Иди!—
Майор остался в землянке,
Снаряды рвались впереди.
Где-то гремело и ухало.
Майор следил по часам.
В сто раз ему было б легче,
Если бы шел он сам.
Двенадцать... Сейчас, наверно,
он через посты.
Час... Сейчас он добрался
К подножию высоты.
Два... Он теперь, должно быть,
Ползет на самый хребет.
Три... Поскорей бы, чтобы
Его не застал рассвет.
Деев вышел на воздух —
Как ярко светит луна,
Не могла подождать до завтра,
Проклята будь