В философическом этюде «Книга моей жизни» И. А. Бунин писал: «Рождение никак не есть мое начало. Мое начало и в той непостижимой для меня тьме, в которой я был от зачатия до рождения, и в моем отце, в матери, в дедах, прадедах, пращурах, ибо ведь они тоже я, только в несколько иной форме, где, однако, многое повторилось почти до тождественности» . «Не раз чувствовал я себя не только прежним собою, — ребенком, отроком, юношей, — но и своим отцом, дедом, прадедом, пращуром; в свой срок кто-то должен и будет чувствовать себя — мною» . Этот мотив собственной неразрывной связи с предками, с мотив памяти очень важен для понимания произведений И. А. Бунина. Что формировало будущего писателя? Мировоззрение И. А. Бунина формировалось в особых обстоятельствах, которые обусловили неповторимость его отражать самые разные стороны бытия. Ум и чувства будущего писателя формировались под влиянием русской природы, крестьянской жизни и дворянской культуры. Впоследствии они были дополнены уникальной исторической средой города Ельца. Основой художественно-философского мира творчества И. А. Бунина явилось развитие русской национальной идеи, понимаемой им как соединство человека с природой и показанной на самых разных уровнях: от изображения жизни и быта крестьян, дворян, интеллигенции до постижения глубин славянской души и их общечеловеческого смысла. Природа у Бунина не просто пейзаж, а скорее главное действующее лицо. Такое ощущение природы свойственно Бунину с детства. Еще в детстве любовании природой к чувству радости и упоенности писателя примешивалось неизменно томящее чувство тоски. Бунин говорил, что не посрамил ту литературу, которую начали Карамзин и Жуковский, и ощущал себя как необходимое звено культурной преемственности. Жестокости, бездушию и фальши цивилизации, войнам, социальным катаклизмам, геноциду народов в XX веке в художественно-философском мире И. А. Бунина противопоставлена его убежденность в том, что нить жизни непрерывна, т. е. непрерывна эстафета добра, красоты, совести, милосердия, духовной преемственности.
Да в тех же дворех сделано:
конюшня, в ней 4 журавля стоялых,
один конь гнед, а шерсти на нем нет,
передом сечет, а задом волочет
да 2 кошки дойных,
8 ульев неделаных пчел, а кто меду изопьет <...>
2 ворона гончих, 8 сафьянов турецких.
2 пустоши поверх лесу и воды.
Да с тех же дворов
сходится на всякий год всякаго запасу по 40 шестов собачьих хвостов,
да по 40 кадушек соленых лягушек,
киса штей да заход сухарей,
да дубовой чекмень рубцов, да маленькая поточка молочка,
да овин киселя.