Выпишите из стихотворений А. А. Блока "Ветер принес издалека", "Ушла. Но гиацинты ждали","О доблестях, о подвигах, о славе" образы-сиимволы(5-6),объясни смысл одного из них
Я уже написал несколько рецензий на ранние рассказы Вячеслава Шишкова. Чувствую себя в этой роли своего рода первопроходцем, потому что пока я единственный читатель, который делится своими впечатлениями именно об этом периоде творчества советского классика. О его вершинах - "Угрюм-реке" и "Емельяне Пугвчёве" - написано немало отзывов, а вот начинающий Шишков - настоящая terra Incognita. Я познакомился с его рассказами еще в юности, потому что в родительском доме был 10-томник Шишкова 1974 года из популярной и трудно обретаемой (подписка по блату) в советское время - библиотеки "Огонёк". Но у моих родителей необходимый блат таки был, поэтому мое детство в окружении многотомников не только Шишкова, а еще Пушкина, Джека Лондона, Вальтера Скотта, Мопассана, Ромена Роллана, Герцена, Войнич, Стейнбека, Лескова, Станюковича, Мельникова-Печерского, Бунина и многих других, как-то считал, насчитал 27 авторов. Честно каюсь - прочел не всё, но вот "начинал" читать практически почти всё, просто многое не шло в силу разных обстоятельств, чаще всего по причине возрастной неготовности к той или иной литературе. Но вот Шишков был среди успешно читаемых авторов. Автор ровно двадцать лет (1891-1911) отдал профессии инженера-землеустроителя, работал он в Сибири, знал её хорошо, потому что почти всю - вдоль и поперек - исходил лично, своими ногами, ведь никаких вездеходов в те времена не было. Данный рассказ - это своего рода очерк, описывающий последнюю зимнюю экспедицию по тайге (1911), в которой принял участие будущий автор многотомных романов. Сибирская тайга, наверное, и есть главная героиня этого путевого очерка. Шишков очень любил тайгу и непростых людей, которые ему встречались в тайге и притаежных поселениях - охотников, добытчиков, купцов, поселенцев, бывших каторжан, местных аборигенов. Они главные герои его ранних рассказов, и тайга, конечно, тоже, поэтому, в какой-то степени, Шишкова можно назвать нашим русским вариантом Джека Лондона, может быть, не столь ярким и успешным, но очень похожим по вектору того, о чем он хотел рассказать своим читателям. Следующая цитата из "Холодного края" Шишкова, но, если в ней заменить слова тайга на слово тунлра, как она впишется в любой лондоновский рассказ из северного цикла: Путь будет труден, мы это знаем: по тайге, без дорог, без теплого угла, через снега, буран, морозы. Мы также знаем, что еще долго будут ждать нас в родном краю, и когда пройдут все сроки, нас станут оплакивать горько. А причины оплакивать будут, потому что поход по тайге - это не прогулка по редколесью, здесь опасности подстерегают на каждом шагу, и в описываемой экспедиции автор тоже находился на краю гибели, но сумел преодолеть фатальные трудности, и у него даже остаются силы на совет читателям, которые вдруг когда-нибудь окажутся в подобной или похожей ситуации: Не бойся смерти, человек. Смерть – сон. Уснешь, чтобы проснуться, как и эта тайга весной. Не будешь верить – умрешь, человек, и не проснешься. Верь. К тайге из самых ранних рассказов автор еще вернется в более поздних повестях "Ватага" и - ожидаемо - "Тайга", и в главном романе своей жизни - "Угрюм-реке". Так что "Холодный край" можно в какой мере считать подготовительным наброском к будущим монументальным полотнам
Герои войны… Много их или мало? Думаю, много. Потому что и для меня, и для сотен людей героями являются не только те, кто прославил себя подвигом, жизнью в окопах, ранениями, но и те, кому на долю выпала не менее тяжелая участь быть в тылу , причем иногда в тылу врага. Слушаешь этих людей и думаешь о том, как сильны они духом, сильны тем, что не сломились, не очерствели душой воспитывать младших братьев и сестер, работали, выполняя подчас непосильную работу.
Вот почему я хочу написать об одной простой женщине. Она не была на фронте. И ковать победу, работая на заводе, не могла. Она копала окопы. Она жила в деревне, в которую наведывались частенько фашисты. Она труженица тыла.
Зовут ее Ланина Евдокия Михайловна или баба Дуся, как принято звать ее в деревне Старый Бузец. Тяжелая участь выпала на ее долю. Детей в семье было много, мать умерла, когда Дусе было 7 лет, отец уехал на заработки. Жили в семье родственника. Когда война разгорелась, ходила она «по снаряды». На салазках, в мороз, везли они снаряды до Тросны, где был бой.
«Нас две девки было четырнадцати лет, остальные постарше. Снаряды, ящики здоровые клали на салазки, по весу они были очень тяжелые. В лес завозили снаряды, там, я посмотрела, страшенный подвал был, глубокий-глубокий. Возили снаряды ночью. Переночуем в какой-нибудь хате, а утром домой. Там, за три километра, бой был. Как только летит самолет, нам сопровождающий солдат кричит: «Ложитесь!». В деревне были полицаи. «Мы пеньку уже убрали. Глядим, чернь, как мухи, самолеты летают и все кружат, кружат. Бой притих, пришли к нам в деревню немцы. Просили : «Яйки, масло». Заметят поросенка, и его забирают. Немцы приходили из соседнего Троицкого, там хозвзвод немецкий собирал продукты для своей армии». Грустные, ничего не видящие глаза бабы Дуси смотрят как будто далеко вдаль, лицо наполняется воспоминаниями. Слушаю рассказ Евдокии Михайловны, а сердце мне будто стальным обручем сковало, тяжко, но удивляюсь, поражаюсь - сколько же в таких людях, переживших военные ужасы, жизни и добра! « Один немец пришел,сел на завалинке и спрашивает: «Как мне пробраться в Зорино через речку?» Был он без оружия, без ничего, сказала, чтобы не ходил туда, убьют. Жалко было его, ведь совсем он молодой был, не хотелось, чтобы его убивали».
Неизгладимое впечатление осталось у меня после беседы с Ланиной Евдокией Михайловной. Небывалый душевный отклик она вызвала. Очень часто в памяти возникает ее лицо с глазами , устремленными вдаль. И часто задаю себе вопрос: смогли бы мои современники прожить такую же жизнь, не сломаться, не ныть и не жаловаться на трудности? А смогла бы я быть таким же героем духа?
…..Весной этого года Ланиной Евдокии Михайловны не стало… Как будто дождалась нас , рассказала все, что на душе было, и ушла…
Я уже написал несколько рецензий на ранние рассказы Вячеслава Шишкова. Чувствую себя в этой роли своего рода первопроходцем, потому что пока я единственный читатель, который делится своими впечатлениями именно об этом периоде творчества советского классика. О его вершинах - "Угрюм-реке" и "Емельяне Пугвчёве" - написано немало отзывов, а вот начинающий Шишков - настоящая terra Incognita. Я познакомился с его рассказами еще в юности, потому что в родительском доме был 10-томник Шишкова 1974 года из популярной и трудно обретаемой (подписка по блату) в советское время - библиотеки "Огонёк". Но у моих родителей необходимый блат таки был, поэтому мое детство в окружении многотомников не только Шишкова, а еще Пушкина, Джека Лондона, Вальтера Скотта, Мопассана, Ромена Роллана, Герцена, Войнич, Стейнбека, Лескова, Станюковича, Мельникова-Печерского, Бунина и многих других, как-то считал, насчитал 27 авторов. Честно каюсь - прочел не всё, но вот "начинал" читать практически почти всё, просто многое не шло в силу разных обстоятельств, чаще всего по причине возрастной неготовности к той или иной литературе. Но вот Шишков был среди успешно читаемых авторов. Автор ровно двадцать лет (1891-1911) отдал профессии инженера-землеустроителя, работал он в Сибири, знал её хорошо, потому что почти всю - вдоль и поперек - исходил лично, своими ногами, ведь никаких вездеходов в те времена не было. Данный рассказ - это своего рода очерк, описывающий последнюю зимнюю экспедицию по тайге (1911), в которой принял участие будущий автор многотомных романов. Сибирская тайга, наверное, и есть главная героиня этого путевого очерка. Шишков очень любил тайгу и непростых людей, которые ему встречались в тайге и притаежных поселениях - охотников, добытчиков, купцов, поселенцев, бывших каторжан, местных аборигенов. Они главные герои его ранних рассказов, и тайга, конечно, тоже, поэтому, в какой-то степени, Шишкова можно назвать нашим русским вариантом Джека Лондона, может быть, не столь ярким и успешным, но очень похожим по вектору того, о чем он хотел рассказать своим читателям. Следующая цитата из "Холодного края" Шишкова, но, если в ней заменить слова тайга на слово тунлра, как она впишется в любой лондоновский рассказ из северного цикла: Путь будет труден, мы это знаем: по тайге, без дорог, без теплого угла, через снега, буран, морозы. Мы также знаем, что еще долго будут ждать нас в родном краю, и когда пройдут все сроки, нас станут оплакивать горько. А причины оплакивать будут, потому что поход по тайге - это не прогулка по редколесью, здесь опасности подстерегают на каждом шагу, и в описываемой экспедиции автор тоже находился на краю гибели, но сумел преодолеть фатальные трудности, и у него даже остаются силы на совет читателям, которые вдруг когда-нибудь окажутся в подобной или похожей ситуации: Не бойся смерти, человек. Смерть – сон. Уснешь, чтобы проснуться, как и эта тайга весной. Не будешь верить – умрешь, человек, и не проснешься. Верь. К тайге из самых ранних рассказов автор еще вернется в более поздних повестях "Ватага" и - ожидаемо - "Тайга", и в главном романе своей жизни - "Угрюм-реке". Так что "Холодный край" можно в какой мере считать подготовительным наброском к будущим монументальным полотнам
старался(
Герои духа моего родного края.
Герои войны… Много их или мало? Думаю, много. Потому что и для меня, и для сотен людей героями являются не только те, кто прославил себя подвигом, жизнью в окопах, ранениями, но и те, кому на долю выпала не менее тяжелая участь быть в тылу , причем иногда в тылу врага. Слушаешь этих людей и думаешь о том, как сильны они духом, сильны тем, что не сломились, не очерствели душой воспитывать младших братьев и сестер, работали, выполняя подчас непосильную работу.
Вот почему я хочу написать об одной простой женщине. Она не была на фронте. И ковать победу, работая на заводе, не могла. Она копала окопы. Она жила в деревне, в которую наведывались частенько фашисты. Она труженица тыла.
Зовут ее Ланина Евдокия Михайловна или баба Дуся, как принято звать ее в деревне Старый Бузец. Тяжелая участь выпала на ее долю. Детей в семье было много, мать умерла, когда Дусе было 7 лет, отец уехал на заработки. Жили в семье родственника. Когда война разгорелась, ходила она «по снаряды». На салазках, в мороз, везли они снаряды до Тросны, где был бой.
«Нас две девки было четырнадцати лет, остальные постарше. Снаряды, ящики здоровые клали на салазки, по весу они были очень тяжелые. В лес завозили снаряды, там, я посмотрела, страшенный подвал был, глубокий-глубокий. Возили снаряды ночью. Переночуем в какой-нибудь хате, а утром домой. Там, за три километра, бой был. Как только летит самолет, нам сопровождающий солдат кричит: «Ложитесь!». В деревне были полицаи. «Мы пеньку уже убрали. Глядим, чернь, как мухи, самолеты летают и все кружат, кружат. Бой притих, пришли к нам в деревню немцы. Просили : «Яйки, масло». Заметят поросенка, и его забирают. Немцы приходили из соседнего Троицкого, там хозвзвод немецкий собирал продукты для своей армии». Грустные, ничего не видящие глаза бабы Дуси смотрят как будто далеко вдаль, лицо наполняется воспоминаниями. Слушаю рассказ Евдокии Михайловны, а сердце мне будто стальным обручем сковало, тяжко, но удивляюсь, поражаюсь - сколько же в таких людях, переживших военные ужасы, жизни и добра! « Один немец пришел,сел на завалинке и спрашивает: «Как мне пробраться в Зорино через речку?» Был он без оружия, без ничего, сказала, чтобы не ходил туда, убьют. Жалко было его, ведь совсем он молодой был, не хотелось, чтобы его убивали».
Неизгладимое впечатление осталось у меня после беседы с Ланиной Евдокией Михайловной. Небывалый душевный отклик она вызвала. Очень часто в памяти возникает ее лицо с глазами , устремленными вдаль. И часто задаю себе вопрос: смогли бы мои современники прожить такую же жизнь, не сломаться, не ныть и не жаловаться на трудности? А смогла бы я быть таким же героем духа?
…..Весной этого года Ланиной Евдокии Михайловны не стало… Как будто дождалась нас , рассказала все, что на душе было, и ушла…
Объяснение: