С.Я. Маршак. Старушка пошла продавать молоко. Деревня от рынка была далеко. Устала старушка и, кончив дела, У самой дороги вздремнуть прилегла. К старушке веселый щенок подошел, За юбку схватил и порвал ей подол. Погода была в это время свежа. Старушка проснулась, от стужи дрожа. Проснулась старушка и стала искать Домашние туфли, свечу и кровать. Но, порванной юбки ощупав края, Сказала: «Ах, батюшки, это не я! Пойду-ка домой. Если я — это я, Меня не укусит собака моя. Она меня встретит, визжа, у ворот, А если не я — на куски разорвет» . В окно постучала старушка чуть свет, Залаяла громко собака в ответ. Старушка присела сама не своя И тихо сказала: «Ну, значит, — не я!»
Образ многоярусного корабля с символическим названием «Атлантида»: Перед нами модель буржуазного мира с его чудовищными контрастами, фальшью и равнодушием к тому, что происходит вокруг. Бунин, на мой взгляд, видит в очистительной силе природы. Бурный океан, дождь и ветер Италии символизируют те самые силы, которые должны очистить мир от фальши и бездуховности. Сама поэтическая полнота бунинского воссоздания мира, многоцветного, вечно меняющегося, исполненного не только трагизма, но и света, исключает безысходность и отрицает однолинейность толкования бытия.
Старушка пошла продавать молоко.
Деревня от рынка была далеко.
Устала старушка и, кончив дела,
У самой дороги вздремнуть прилегла.
К старушке веселый щенок подошел,
За юбку схватил и порвал ей подол.
Погода была в это время свежа.
Старушка проснулась, от стужи дрожа.
Проснулась старушка и стала искать
Домашние туфли, свечу и кровать.
Но, порванной юбки ощупав края,
Сказала: «Ах, батюшки, это не я!
Пойду-ка домой.
Если я — это я,
Меня не укусит собака моя.
Она меня встретит, визжа, у ворот,
А если не я — на куски разорвет» .
В окно постучала старушка чуть свет,
Залаяла громко собака в ответ.
Старушка присела сама не своя
И тихо сказала: «Ну, значит, — не я!»
Бунин, на мой взгляд, видит в очистительной силе природы. Бурный океан, дождь и ветер Италии символизируют те самые силы, которые должны очистить мир от фальши и бездуховности. Сама поэтическая полнота бунинского воссоздания мира, многоцветного, вечно меняющегося, исполненного не только трагизма, но и света, исключает безысходность и отрицает однолинейность толкования бытия.