Знаю что надо было отправить в категорию язык, но я возможно перепутал и не туда отправил.из рейса, бывало, вернешься в город, понятно, первым делом вчайную перехватить чего-нибудь, ну, и сто грамм выпить с устатка.к этому вредному делу, надо сказать, я уже пристрастился как следу- и вот один раз вижу возле чайной этого парнишку, на другойдень - опять вижу, этакий маленький оборвыш: личико все в арбуз-ном соку, покрытом пылыо, грязный, как прах, нечесаный, а глазен-ки - как звездочки ночью, после дождя и до того он мне полюбил-ся, что я уже, чудное дело, начал скучать по нем, спешу из рейсапоскорее его увидать. около чайной он и кормился, - кто что даст.на четвертый день прямо из совхоза, груженный хлебом, подво-рачиваю к чайной. парнишка мой там сидит на крыльце, ножонкамиболтает и, по всему видать, голодный. высунулся я в окошко, кричуему: «эй, вантошка! садись скорее на машину, прокачу на элеватор, аоттуда вернемся сюда, пообедаем», он от моего окрика вздрогнул,соскочил с крыльца, на подножку вскарабкался и тихо так говорит: «а вы откуда знаете, дядя, что меня ваней зовут? » и глазенки широ-ко раскрыл, ждет, что я ему отвечу. ну, я ему говорю, что я, мол, че-ловек бывалый и все знаю.зашел он с правой стороны, я дверцу открыл, посадил его рядом ссобой, поехали. шустрый такой парнишка, а вдруг чего-то прити,задумался и нет-нет, да и взглянет на меня из-под длинных своих, за-гнутых кверху ресниц, вздохнет. такая мелкая птаха, а уже научилсявздыхать. его ли это дело? спрашиваю: «где же твой отец, ваня? »шепчет: «погиб на фронте». — «а мама? — «маму бомбой убило впоезде, когда мы ехали». — «a, откуда вы ехали? — «не знаю, не» — «и никого у тебя тут родных нету? » — «никого». —«где же ты ночуешь? » — «а где придется». .закипела тут во мае горячая слеза, и сразу я решил: «не быватьтому, чтобы нам порознь пропадать! возьму его к себе в дети». и сра-зу же у меня на душе стало легко и как-то светло. наклонился як не-му, тихонько спрашиваю; «ванюшка, а ты знаешь, кто я такой? » ониспросил, как выдохнул: «кто? » я ему и говорю так же тихо: «я —твой отец».боже мой, что тут произошло! кинулся он ко мне на шею, целуетв щеки, в губы, в лоб, а сам, как свиристель, так звонко и тоненькокричит, что даже. в кабинке глушно: «папка родненький! я знал! язнал, что ты меня найдешь! все равно найдешь! я так долго ждал, ко-гда ты меня найдешь! » прижался ко мне и весь дрожит, будто тра-винка под ветром. а у меня в глазах туман, и тоже всего дрожь бьет, ируки как я тогда руля не упустил, диву можно даться! но вкювет все же нечаянно съехал, заглушил мотор. пока туман в глазахне побоялся ехать: как бы на кого не наскочить. постоял такминут пять, а сынок мой все жмется ко мне изо всех силенок, молчит,вздрагивает. обнял я его правой рукою, потихоньку прижал к себе, алевой развернул машину, поехал обратно, на свою квартиру. какойуж там мне элеватор, тогда мне не до элеватора было.(492 слова)1. перескажите сжато отрывок из рассказам. шолохова «судьба человека».
Недавно я прочитала книгу, которая называлась "Нечистая сила". Она повествует о конце истории династии Романовых и известной исторической личности, носившей имя Распутин. Его прозвали так из-за ведения распутного образа жизни, кутежа и любви к алкоголю. Автор, а точнее Валентин Пикуль великолепно и вовсе нескучно передает смысл текста. Книгу я увидела в библиотеке и заинтересовалась, думая по названию, что она будет о мистике. Начав читать и поняв, что ошиблась я не бросила чтение, и поняла, что не зря: сюжет увлек в себя с головой. Я бы рассказала друзьям о интересе чтения и о том, что за "Нечистой силой" можно убить время, занявшись чем-то интересным и одновременно важным.
Прежде всего изменился образ Хозе (в испанском произношении — Хосе) . У Мериме это известный бандит, на совести которого немало преступлений. Он суров, горд, мрачен и чем-то напоминал писателю «мильтоновского Сатану» . Образ, созданный Мериме, необычен и носит более условно-«оперный» характер, чем это имеет место в самой опере Бизе. В трактовке композитора Хозе человечен, прост, лишен черт индивидуальной исключительности. Не бесстрашного, волевого, романтически одинокого героя описал Бизе, а своего современника, человека честного, прямого, несколько слабовольного, мечтающего об уютном и спокойном счастье, но в силу роковых обстоятельств вырванного из привычных условий существования. Это и послужило причиной его личной драмы.
Коренное переосмысление образа Хозе привнесло новые моменты в его взаимоотношения с Кармен.
И этот образ стал иным. Но изменения здесь шли в противоположном направлении — было снято все, что связано с обрисовкой ловкости, хитрости, воровской деловитости Кармен, иначе говоря, все то, что принижало этот образ. В опере Бизе он приподнят, сделан благороднее и опять же — человечнее и даже наделен под конец чертами трагического величия. Не порывая с первоисточником, авторы оперы активнее подчеркнули вольнолюбие, прямоту смелого характера героини. Они приблизили существо этого образа к той романтической трактовке «цыганского» как синонима свободолюбия, независимости в личных отношениях, противопоставляемых ханжеству буржуазной морали, что нашло свое наиболее яркое воплощение в «Цыганах» Пушкина.
Но главное — музыка Бизе наделила Кармен чертами народного характера. Для того чтобы композитор смог этого добиться, либреттисты изменили место действия — они вынесли его на площади и необозримые просторы гор, населили их массами народа, полными оживленной и деятельной радости, находящимися в непрестанном движении. Жизнь бурно закипела вокруг героев оперы, и их связи с действительностью — особенно у Кармен — стали крепче и многостороннее.
Введение народных сцен, занимающих важное место в опере, придало иное освещение, другой колорит новелле Мериме, более того, иную идейную направленность: мрачная по краскам драма приобрела характер оптимистической трагедии. Силой жизнелюбия, излучаемой народными сценами, пронизан и образ героини. В прославлении открытых, простых и сильных чувств, непосредственного, импульсивного отношения к жизни основная особенность оперы Бизе, ее высокая этическая ценность. «„Кармен", — писал Ромен Роллан, — вся во вне, вся жизнь, вся свет без теней, без недосказанности» .
Концентрируя действие, сжимая его, освобождая от побочных интриг, но одновременно расширяя для усиления роли народного начала, авторы оперы насытили драматургию жизненно достоверными контрастами, придали ее развитию энергию и динамику. В противовес Хозе тореадор Эскамильо приобрел волевую, героическую, хотя и несколько внешнюю характеристику, а антитезой к Кармен явилась ласковая и нежная Микаэла — образ, созданный либреттистами на основе вскользь брошенной писателем фразы о «девушке в голубой юбке и с светлыми косами» .
Её образ особенно полюбился зрителям. Ее лирическая ария «Напрасно себя уверяю» наполнена драматизмом и решительностью.
Премьера оперы Бизе состоялась 3 марта 1875 года в Париже, и, на удивление, первый показ был воспринят зрителями с непониманием. В частности, критики и зрители обвинили Бизе едва ли не в вульгарности героев, так как свободное проявление ими своих чувств вызывало негативные эмоции у ханжески настроенной французской буржуазии.