Вот, например, сценка, которая глубоко запала в душу и не дает покоя. Однажды, когда он гостил в деревне, его внимание привлек такой эпизод: несчастный юродивый, нищий, в отрепьях, объяснялся в любви молодой крестьянке. Он умолял ее о ласковом взгляде, а сам стыдился своего безобразия, отлично понимая, что ничего ему не дождаться от нее, кроме насмешки... И Мусоргский принялся сочинять вокальную пьеску, которую он назвал «Светик Саввишна». Слова и музыка рождались почти одновременно. Это был опять монолог — обращение юродивого к приглянувшейся ему женщине. Мусоргский стремился воспроизвести речь со всей возможной правдивостью. Он хорошо знал тот язык — помесь простонародного и старокнижного, которым изъяснялись деревенские нищие, молящие о подаянии на церковных папертях. Их протяжная речь нараспев отчетливо звучала в его памяти. Мольбе своего юродивого он и придал такой характер, вложив в нее вместе с тем большую силу чувства. Сколько раз приходилось видеть такую картину: бездомный, голодный ребенок просит встречного барина о подаянии, а тот даже не замечает его и равнодушно следует своей дорогой. И вновь Мусоргский сочиняет слова и музыку монолога, на этот раз названного «Сиротка». «Барин мой миленький, барин мой добренький!.. Баринушка!» То робко, то настойчиво, то с горьким отчаянием звучит в речи ребенка интонация жалобы... Не эта ли интонация, навеянная народными причитаниями, однажды уже являлась Мусоргскому, когда он сочинял хор из «Эдипа»? Только в «Сиротке» ее русский характер стал белее явным, да к тому же она здесь непосредственно вырастает из разговорной речи. А что, казалось бы, значительного в таком эпизоде? Маленький сорванец пристает на улице к немощной, дряхлой и уродливой старухе, дразнит ее, издевается над ней. Но Мусоргскому и такая незатейливая картинка дала толчок к созданию яркого вокального произведения. И трудно сказать, чего больше в «Озорнике»: сочувствия к одинокой старости или любования бьющей через край жизнерадостностью мальчугана, его озорством и неистощимой выдумкой. Музыка передает его безудержную скороговорку, создает отчетливое представление о его потешных ужимках и ловких прыжках, которыми он увертывается от свирепых взмахов старухиной клюки. Мусоргский. "Озорник" (сл. А. С. Пушкина). Исп. Галина Вишневская Когда Мусоргский впервые исполнил перед товарищами «Светика Саввишну», те были потрясены глубокой жизненной правдой и своеобразием этого произведения, Такого Мусоргского — психолога и портретиста — они еще не знали. С тех пор каждое очередное произведение приносило кружку новые радости. Больше всех ликовал Стасов. Он бурно приветствовал обращение Мусоргского к темам и образам современной жизни, выход его за пределы лирической, любовной тематики, которая до сих пор занимала главенствующее место в романсах большинства композиторов. «Конечно, — рассуждал Стасов, — любовь чудесное и глубокое, поэтическое чувство... Но любовь, и вечно одна только любовь — как это малоудовлетворительно, как это бедно и ограниченно для людей, подвинутых интеллектуально!»
А что, казалось бы, значительного в таком эпизоде? Маленький сорванец пристает на улице к немощной, дряхлой и уродливой старухе, дразнит ее, издевается над ней. Но Мусоргскому и такая незатейливая картинка дала толчок к созданию яркого вокального произведения. И трудно сказать, чего больше в «Озорнике»: сочувствия к одинокой старости или любования бьющей через край жизнерадостностью мальчугана, его озорством и неистощимой выдумкой. Музыка передает его безудержную скороговорку, создает отчетливое представление о его потешных ужимках и ловких прыжках, которыми он увертывается от свирепых взмахов старухиной клюки. Мусоргский. "Озорник" (сл. А. С. Пушкина). Исп. Галина Вишневская Когда Мусоргский впервые исполнил перед товарищами «Светика Саввишну», те были потрясены глубокой жизненной правдой и своеобразием этого произведения, Такого Мусоргского — психолога и портретиста — они еще не знали. С тех пор каждое очередное произведение приносило кружку новые радости. Больше всех ликовал Стасов. Он бурно приветствовал обращение Мусоргского к темам и образам современной жизни, выход его за пределы лирической, любовной тематики, которая до сих пор занимала главенствующее место в романсах большинства композиторов. «Конечно, — рассуждал Стасов, — любовь чудесное и глубокое, поэтическое чувство... Но любовь, и вечно одна только любовь — как это малоудовлетворительно, как это бедно и ограниченно для людей, подвинутых интеллектуально!»
Добавила ещё и Озорника :)