Игорь Федорович Стравинский вышел из школы Римского-Корсакова, впитал традиции русской классики — Глинки, «Могучей кучки», Чайковского, был взращен эпохой общественного подъема и культурного расцвета России в 900-е годы. Один из самых ярких представителей русской музыки предреволюционного десятилетия, Стравинский после его отъезда из России (1913) стал общепризнанным лидером зарубежной музыки и в значительной мере определял — по крайней мере, от «Весны священной» (1913) до Requiem Canticles (1966) — музыкальный процесс XX века.
Творческий путь Стравинского пролегал в мире, который потрясали Октябрьская революция, Первая и Вторая мировые войны. И композитор жил, по его признанию, con tempo (со временем). Его музыка отразила как бури и противоречия века, так и мечту о гармонии, эстетическом порядке.
После шестидесяти лет активной творческой работы Стравинский оставил колоссальное творческое наследие, а его эволюция отличалась необычайной сложностью. Внешняя многоликость его композиторской манеры давала, казалось бы, повод для упреков в изменчивости творческого облика, в своеобразном «протеизме», но за этой изменчивостью нельзя не почувствовать внутреннего единства стиля и его русской сущности как постоянной доминанты.
Особая тема — Стравинский и мировая музыка. Его воздействие испытали представители и «молодых», и «древних» музыкальных культур: венгр Барток, чех Мартину, испанец де Фалья, мексиканец Чавес, бразилец Вила-Лобос, композиторы Франции — Онеггер, Мийо, Пуленк, Мессиан, Булез, немцы Хиндемит и Орф, итальянцы Казелла и Малипьеро, музыканты США, Англии... Все они учились у Стравинского обращению с фольклором, ритмической технике и технике остинато, политональным и полиладовым сочетаниям, оркестровому и ансамблевому письму.
У Стравинского восприняли немало и отечественные композиторы — Шостакович, Прокофьев, Щедрин, Слонимский, Шнитке, Гаврилин, Пригожин. Без завоеваний Стравинского, свободно оперировавшего стилями разных эпох, немыслима современная техника полистилистики, к которой обращаются Берио и Шнитке, Щедрин и Пендерецкий.
Стравинский — и в пору «Русских сезонов» Дягилева, и позднее — активно мировому распространению и росту престижа русской музыки.
Ван Гог отрезал себе не целое ухо, а только кусочек его мочки, что практически не больно. Однако до сих пор широко распространена легенда, что художник ампутировал себе всё ухо. Эта легенда даже отразилась в характеристике поведения больного, который оперирует себя сам либо настаивает на определённой операции — его назвали синдромом Ван Гога.
Великое наследие Мориса Корнелиуса Эшера – картины-парадоксы, в основе которых лежит оптическая иллюзия. Используя в своем творчестве оптические иллюзии, этот голландский художник прославился своими картинами-парадоксами. Знаменитым Эшер стал в 1951 году, когда в нескольких популярных журналах были опубликованы его работы. Идеи для своих картин Морис Эшер черпал из математических статей. Неевклидовая геометрия, проецирование трехмерных фигур на плоскость, мозаичное разбиение плоскости – такие, казалось бы, прозаичные вещи очаровывали художника, вдохновляли его. К слову, Морис Эшер не только не имел специального математического образования, но и довольно плохо разбирался в этой науке. Художник сам признавался в том, что является математически безграмотным.
Творческий путь Стравинского пролегал в мире, который потрясали Октябрьская революция, Первая и Вторая мировые войны. И композитор жил, по его признанию, con tempo (со временем). Его музыка отразила как бури и противоречия века, так и мечту о гармонии, эстетическом порядке.
После шестидесяти лет активной творческой работы Стравинский оставил колоссальное творческое наследие, а его эволюция отличалась необычайной сложностью. Внешняя многоликость его композиторской манеры давала, казалось бы, повод для упреков в изменчивости творческого облика, в своеобразном «протеизме», но за этой изменчивостью нельзя не почувствовать внутреннего единства стиля и его русской сущности как постоянной доминанты.
Особая тема — Стравинский и мировая музыка. Его воздействие испытали представители и «молодых», и «древних» музыкальных культур: венгр Барток, чех Мартину, испанец де Фалья, мексиканец Чавес, бразилец Вила-Лобос, композиторы Франции — Онеггер, Мийо, Пуленк, Мессиан, Булез, немцы Хиндемит и Орф, итальянцы Казелла и Малипьеро, музыканты США, Англии... Все они учились у Стравинского обращению с фольклором, ритмической технике и технике остинато, политональным и полиладовым сочетаниям, оркестровому и ансамблевому письму.
У Стравинского восприняли немало и отечественные композиторы — Шостакович, Прокофьев, Щедрин, Слонимский, Шнитке, Гаврилин, Пригожин. Без завоеваний Стравинского, свободно оперировавшего стилями разных эпох, немыслима современная техника полистилистики, к которой обращаются Берио и Шнитке, Щедрин и Пендерецкий.
Стравинский — и в пору «Русских сезонов» Дягилева, и позднее — активно мировому распространению и росту престижа русской музыки.
Как именно Ван Гог отрезал себе ухо?
Ван Гог отрезал себе не целое ухо, а только кусочек его мочки, что практически не больно. Однако до сих пор широко распространена легенда, что художник ампутировал себе всё ухо. Эта легенда даже отразилась в характеристике поведения больного, который оперирует себя сам либо настаивает на определённой операции — его назвали синдромом Ван Гога.
Великое наследие Мориса Корнелиуса Эшера – картины-парадоксы, в основе которых лежит оптическая иллюзия. Используя в своем творчестве оптические иллюзии, этот голландский художник прославился своими картинами-парадоксами. Знаменитым Эшер стал в 1951 году, когда в нескольких популярных журналах были опубликованы его работы. Идеи для своих картин Морис Эшер черпал из математических статей. Неевклидовая геометрия, проецирование трехмерных фигур на плоскость, мозаичное разбиение плоскости – такие, казалось бы, прозаичные вещи очаровывали художника, вдохновляли его. К слову, Морис Эшер не только не имел специального математического образования, но и довольно плохо разбирался в этой науке. Художник сам признавался в том, что является математически безграмотным.