Первые гравюры с картины Рафаэля «Сикстинская мадонна» были опубликованы к концу XVIII века. Интересно, а какие из гравюр мог видеть Александр Сергеевич? Пушкин никогда не был за границей. Вот как-то запомнилось давным-давно прочитанное, что единственная реальная возможность покинуть границы страны была в 1812, во время войны с Наполеоном учащихся из Царского села хотели вывезти в Финляндию, но не потребовалось. То есть, если в знаменитом стихотворении Пушкина «Мадонна» речь идёт о «Сикстинской мадонне», то поэта могли вдохновить лишь рассказы друзей и одна из репродукций.
Это фото 2007 года, картина ещё до 500-летнего юбилея, в старой раме. Зато в то время можно было фотографировать
сколько хочешь, и мама с малышом в коляске прямо в зале музея на меня произвели впечатление.
«Гений чистой красоты». Найденный Жуковским поэтический образ впервые появляется в феврале 1821 года в стихотворении «Лалла Рук». «Весной 1821 года Жуковский посещает Дрезденскую картинную галерею. Созерцание знаменитого шедевра Рафаэля Санти «Сикстинская Мадонна» вновь возвращает поэта к образу «Гения чистой красоты». Жуковский спешит поделиться незабываемыми впечатлениями с великой княгиней Александрой Фёдоровной, из письма к которой выделилось впоследствии замечательное эссе «Рафаэлева Мадонна», опубликованное в «Полярной звезде» за 1824 год.
В нём Жуковский пересказывает сочинённую Вакенродером легенду о нежданно увиденном Рафаэлем на чистом полотне образе девы Марии, который он запечатлел на картине «Сикстинская Мадонна»: «И в самом деле, это не картина, а видение: чем долее глядишь на неё, тем живее уверяешься, что перед тобой что-то неестественное происходит… Я был один; вокруг меня всё было тихо; сперва с некоторым усилием вошёл в самого себя; потом стал ясно чувствовать, что душа рас какое-то трогательное чувство величия в неё входило; неизобразимое было для неё изображено, и она была там, где только в лучшие минуты жизни быть может. Гений чистой красоты был с нею...»
Этот образ вновь и вновь вдохновляет Жуковского.
***
Я Музу юную, бывало,
Встречал в подлунной стороне,
И Вдохновение летало
С небес, незваное, ко мне;
На всё земное наводило
Животворящий луч оно –
И для меня в то время было
Жизнь и Поэзия одно.
Цветы мечты уединенной
И жизни лучшие цветы, -
Кладу на твой алтарь священный,
О Гений чистой красоты!
1824
Страницы книги «Белые ночи», Лениздат 1980
О стихотворении «Я помню чудное мгновенье...», подаренном Анне Керн под заглавием «К ***».
«Стихотворение Пушкина, посвященное А.П. Керн, образно восходит к стихотворению Жуковского «Лалла Рук» (оба опубликованы в 1827 году), но фактическим поводом к его созданию послужила именно статья Жуковского «Рафаэлева Мадонна» (в том же номере «Полярной звезды» было впервые опубликовано девять пушкинских стихов). В стихотворении Жуковского сквозит целомудренная, робкая, затаённая влюблённость. У Пушкина же — это гимн торжествующей любви, вечной, как сама жизнь...»
У Пушкина сказано: «без ангелов», на «Бриджватерской» (Бриджуотерской*) их и не было. Пушкин хотел, чтобы мадонна и младенец взирали на него, а на «Бриджватерской» мать и ребенок смотрят друг на друга (как в подавляющем большинстве случаев у Рафаэля). Да и ссылка на облака кажется неуместной, поскольку на «Бриджватерской» их нет. Разгадка заключается в том, что Пушкин имел в виду «Сикстинскую мадонну» — единственную картину Рафаэля, где есть ангелы, исключая «Мадонну де Фолиньо» (кстати, с одним ангелом), которую Пушкин не знал. На «Сикстинской» лица мадонны и младенца обращены к зрителю; ангелы на ней очень красивы — недаром Пушкин ранее сравнил с одним из них Анну Оленину. Поэт не хотел, чтобы «посторонние» мешали ему наслаждаться «божеством» и мысленно удалил окружение Марии.
18 января 1831 года Пушкин венчался, а в конце января он опубликовал сонет «Мадонна», написанный им вскоре после Мадона
Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков
В углу моём, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш Божественный Она с величием, Он с разумом в очах —
Начало истории создания каменно-вокального наследия Михаила Ивановича Глинки совпадает со временем окончания им Петербургского Благородного пансиона. Именно 1822-м годом был отмечен его первый сочинительский опыт. В начале своей творческой деятельности композитор пробует свои силы в различных жанрах, и не вызывает удивления, что произведения вокальной лирики занимали в этих начинаниях особое место.Свой первый романс на поэтический текст драматурга Константина Бахтурина «Моя арфа» Глинка написал незадолго до небезызвестного разрушительного петербургского наводнения в 1824 году. Композитор, критически относившийся к своему творчеству, сразу повесил на него ярлык «неудачной попытки». После небольшого перерыва из-под пера Михаила Ивановича вышло другое камерно-вокальное сочинение. Автором стихов на этот раз был выбран молодой поэт Евгений Абрамович Баратынский. Созданный зимой 1825 года романс «Не искушай» сразу был по достоинству оценен слушателями, и до сих пор считается одним из самых совершенных произведений вокальной лирики Глинки. Стоит отметить, что в тот же период романтическая натура композитора, с её стремлениям предаваться мечтательным грёзам, находила упоение в элегических стихах Жуковского. Поэтические тексты Василия Андреевича, доводившие Михаила Ивановича до слёз, в 1826 году легли в основу вокальных композиций «Бедный певец» и «Утешение». Затем молодой композитор обратился к творчеству Константина Батюшкова («Память сердца»), а чуть позднее Сергея Голицына («Скажи, зачем») и Александра Римского-Корсакова («Ночь осенняя, ночь любезная»).Интересна история создания ещё одного вокального творения Глинки, относящегося к раннему периоду творчества композитора - романса «Не пой, красавица, при мне». Однажды летом 1828 года Михаил Иванович встретившись с автором знаменитой комедии «Горя от ума» Александром Грибоедовым, много и с увлечением говорил о музыке. Во время беседы Александр Сергеевич наиграл мотив грузинской песни, который так очаровал композитора, что он положил его в основу своей новой инструментальной пьесы. Некоторое время спустя эта композиция была исполнена во время дружеской встречи, на которой в числе гостей присутствовал Александр Сергеевич Пушкин. Музыка произведения очень понравилась великому поэту, и он, долго не раздумывая, написал к ней стихи. Это было первое слияние двух великих национальных талантов, только одного в поэзии, а другого в музыке.С 1830 по 1834 год Глинка провёл за границей. Путешествуя по Германии, Италии и Австрии он не только знакомился с культурой этих стран, но также совершенствовал свои познания в композиторском искусстве. Это время в творчестве Михаила Ивановича отмечается как начало зрелого периода. Именно тогда композитором были написаны прекрасные камерно-инструментальные сочинения, а также замечательные вокальные миниатюры, среди которых необходимо особо отметить романсы «Венецианская ночь» на слова И. Козлова и «Победитель» на стихи В. Жуковского.
Вернувшись на родину в 1834 году, Глинка сразу приступил к осуществлению своего глобального творческого плана – сочинению оперы «Жизнь за Царя», но тем не менее он не прекращал сочинять вокальные миниатюры, в которых с большим воодушевлением выражал свои душевные волнения. В 1835 году композитор вновь обращается к лирике Пушкина и создаёт полный чувств романс «Я здесь, Инезилья». Следующие восемь романсов на стихи своего гениального современника Глинка написал только после смерти поэта. 1838 год был отмечен появлением таких вокальных композиций как «Ночной зефир» и «Где наша роза». В 1839-м Михаил Иванович сочинил «В крови горит огонь желанья», а в 1840-м году - «Я помню чудное мгновенье» и «Признание». Спустя девять лет, к юбилею Пушкина, из-под пера композитора вышло ещё три замечательных романса: «Заздравный кубок», «Адель» и «Мери». Впоследствии этот период, характеризующийся расцветом камерно-вокального творчества Глинки, музыковеды стали называть «пушкинской порой».Помимо поэзии Пушкина в центральный период своей творческой активности Михаил Иванович, вновь обращаясь к поэзии Василия Жуковского, в 1836 году пишет, ставшей знаменитой, балладу «Ночной смотр». Помимо этого, сблизившись с литератором Нестором Кукольником, композитор на его стихи создаёт ряд замечательных произведений, среди которых романс «Сомнение» (1838) и цикл из 12 вокальных миниатюр, объединённых названием «Прощание с Петербургом» (1840).
С конца сороковых годов характер в камерно-вокальных произведениях Глинки заметно изменяется. На смену светлым образам приходят скорбные настроения. Романсы «Песнь Маргариты» (И.В. Гете), «Молитва», «Слышу ли голос твой» (М.Ю. Лермонтов), и «Ты скоро меня позабудешь» (Ю. Жадовская) с уверенностью можно расценивать как драматические монологи.
Последний свой романс на поэтический текст писателя Николая Павлова «Не говори, что сердцу больно» композитор сочинил в 1856 году, незадолго до своей кончины.
Первые гравюры с картины Рафаэля «Сикстинская мадонна» были опубликованы к концу XVIII века. Интересно, а какие из гравюр мог видеть Александр Сергеевич? Пушкин никогда не был за границей. Вот как-то запомнилось давным-давно прочитанное, что единственная реальная возможность покинуть границы страны была в 1812, во время войны с Наполеоном учащихся из Царского села хотели вывезти в Финляндию, но не потребовалось. То есть, если в знаменитом стихотворении Пушкина «Мадонна» речь идёт о «Сикстинской мадонне», то поэта могли вдохновить лишь рассказы друзей и одна из репродукций.
Это фото 2007 года, картина ещё до 500-летнего юбилея, в старой раме. Зато в то время можно было фотографировать
сколько хочешь, и мама с малышом в коляске прямо в зале музея на меня произвели впечатление.
«Гений чистой красоты». Найденный Жуковским поэтический образ впервые появляется в феврале 1821 года в стихотворении «Лалла Рук». «Весной 1821 года Жуковский посещает Дрезденскую картинную галерею. Созерцание знаменитого шедевра Рафаэля Санти «Сикстинская Мадонна» вновь возвращает поэта к образу «Гения чистой красоты». Жуковский спешит поделиться незабываемыми впечатлениями с великой княгиней Александрой Фёдоровной, из письма к которой выделилось впоследствии замечательное эссе «Рафаэлева Мадонна», опубликованное в «Полярной звезде» за 1824 год.
В нём Жуковский пересказывает сочинённую Вакенродером легенду о нежданно увиденном Рафаэлем на чистом полотне образе девы Марии, который он запечатлел на картине «Сикстинская Мадонна»: «И в самом деле, это не картина, а видение: чем долее глядишь на неё, тем живее уверяешься, что перед тобой что-то неестественное происходит… Я был один; вокруг меня всё было тихо; сперва с некоторым усилием вошёл в самого себя; потом стал ясно чувствовать, что душа рас какое-то трогательное чувство величия в неё входило; неизобразимое было для неё изображено, и она была там, где только в лучшие минуты жизни быть может. Гений чистой красоты был с нею...»
Этот образ вновь и вновь вдохновляет Жуковского.
***
Я Музу юную, бывало,
Встречал в подлунной стороне,
И Вдохновение летало
С небес, незваное, ко мне;
На всё земное наводило
Животворящий луч оно –
И для меня в то время было
Жизнь и Поэзия одно.
Цветы мечты уединенной
И жизни лучшие цветы, -
Кладу на твой алтарь священный,
О Гений чистой красоты!
1824
Страницы книги «Белые ночи», Лениздат 1980
О стихотворении «Я помню чудное мгновенье...», подаренном Анне Керн под заглавием «К ***».
Анатолий Шустов (кн. «Белые ночи», Лениздат 1980) «Чистейшей прелести чистейший образец»
«Стихотворение Пушкина, посвященное А.П. Керн, образно восходит к стихотворению Жуковского «Лалла Рук» (оба опубликованы в 1827 году), но фактическим поводом к его созданию послужила именно статья Жуковского «Рафаэлева Мадонна» (в том же номере «Полярной звезды» было впервые опубликовано девять пушкинских стихов). В стихотворении Жуковского сквозит целомудренная, робкая, затаённая влюблённость. У Пушкина же — это гимн торжествующей любви, вечной, как сама жизнь...»
Анатолий Шустов (кн. «Белые ночи», Лениздат 1980) «Чистейшей прелести чистейший образец»
У Пушкина сказано: «без ангелов», на «Бриджватерской» (Бриджуотерской*) их и не было. Пушкин хотел, чтобы мадонна и младенец взирали на него, а на «Бриджватерской» мать и ребенок смотрят друг на друга (как в подавляющем большинстве случаев у Рафаэля). Да и ссылка на облака кажется неуместной, поскольку на «Бриджватерской» их нет. Разгадка заключается в том, что Пушкин имел в виду «Сикстинскую мадонну» — единственную картину Рафаэля, где есть ангелы, исключая «Мадонну де Фолиньо» (кстати, с одним ангелом), которую Пушкин не знал. На «Сикстинской» лица мадонны и младенца обращены к зрителю; ангелы на ней очень красивы — недаром Пушкин ранее сравнил с одним из них Анну Оленину. Поэт не хотел, чтобы «посторонние» мешали ему наслаждаться «божеством» и мысленно удалил окружение Марии.
18 января 1831 года Пушкин венчался, а в конце января он опубликовал сонет «Мадонна», написанный им вскоре после Мадона
Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков
В углу моём, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш Божественный Она с величием, Он с разумом в очах —
Взирали, кроткие, во славе и в лучах,
Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.
Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ни тебя, моя Мадона,
Объяснение:
Начало истории создания каменно-вокального наследия Михаила Ивановича Глинки совпадает со временем окончания им Петербургского Благородного пансиона. Именно 1822-м годом был отмечен его первый сочинительский опыт. В начале своей творческой деятельности композитор пробует свои силы в различных жанрах, и не вызывает удивления, что произведения вокальной лирики занимали в этих начинаниях особое место.Свой первый романс на поэтический текст драматурга Константина Бахтурина «Моя арфа» Глинка написал незадолго до небезызвестного разрушительного петербургского наводнения в 1824 году. Композитор, критически относившийся к своему творчеству, сразу повесил на него ярлык «неудачной попытки». После небольшого перерыва из-под пера Михаила Ивановича вышло другое камерно-вокальное сочинение. Автором стихов на этот раз был выбран молодой поэт Евгений Абрамович Баратынский. Созданный зимой 1825 года романс «Не искушай» сразу был по достоинству оценен слушателями, и до сих пор считается одним из самых совершенных произведений вокальной лирики Глинки. Стоит отметить, что в тот же период романтическая натура композитора, с её стремлениям предаваться мечтательным грёзам, находила упоение в элегических стихах Жуковского. Поэтические тексты Василия Андреевича, доводившие Михаила Ивановича до слёз, в 1826 году легли в основу вокальных композиций «Бедный певец» и «Утешение». Затем молодой композитор обратился к творчеству Константина Батюшкова («Память сердца»), а чуть позднее Сергея Голицына («Скажи, зачем») и Александра Римского-Корсакова («Ночь осенняя, ночь любезная»).Интересна история создания ещё одного вокального творения Глинки, относящегося к раннему периоду творчества композитора - романса «Не пой, красавица, при мне». Однажды летом 1828 года Михаил Иванович встретившись с автором знаменитой комедии «Горя от ума» Александром Грибоедовым, много и с увлечением говорил о музыке. Во время беседы Александр Сергеевич наиграл мотив грузинской песни, который так очаровал композитора, что он положил его в основу своей новой инструментальной пьесы. Некоторое время спустя эта композиция была исполнена во время дружеской встречи, на которой в числе гостей присутствовал Александр Сергеевич Пушкин. Музыка произведения очень понравилась великому поэту, и он, долго не раздумывая, написал к ней стихи. Это было первое слияние двух великих национальных талантов, только одного в поэзии, а другого в музыке.С 1830 по 1834 год Глинка провёл за границей. Путешествуя по Германии, Италии и Австрии он не только знакомился с культурой этих стран, но также совершенствовал свои познания в композиторском искусстве. Это время в творчестве Михаила Ивановича отмечается как начало зрелого периода. Именно тогда композитором были написаны прекрасные камерно-инструментальные сочинения, а также замечательные вокальные миниатюры, среди которых необходимо особо отметить романсы «Венецианская ночь» на слова И. Козлова и «Победитель» на стихи В. Жуковского.
Вернувшись на родину в 1834 году, Глинка сразу приступил к осуществлению своего глобального творческого плана – сочинению оперы «Жизнь за Царя», но тем не менее он не прекращал сочинять вокальные миниатюры, в которых с большим воодушевлением выражал свои душевные волнения. В 1835 году композитор вновь обращается к лирике Пушкина и создаёт полный чувств романс «Я здесь, Инезилья». Следующие восемь романсов на стихи своего гениального современника Глинка написал только после смерти поэта. 1838 год был отмечен появлением таких вокальных композиций как «Ночной зефир» и «Где наша роза». В 1839-м Михаил Иванович сочинил «В крови горит огонь желанья», а в 1840-м году - «Я помню чудное мгновенье» и «Признание». Спустя девять лет, к юбилею Пушкина, из-под пера композитора вышло ещё три замечательных романса: «Заздравный кубок», «Адель» и «Мери». Впоследствии этот период, характеризующийся расцветом камерно-вокального творчества Глинки, музыковеды стали называть «пушкинской порой».Помимо поэзии Пушкина в центральный период своей творческой активности Михаил Иванович, вновь обращаясь к поэзии Василия Жуковского, в 1836 году пишет, ставшей знаменитой, балладу «Ночной смотр». Помимо этого, сблизившись с литератором Нестором Кукольником, композитор на его стихи создаёт ряд замечательных произведений, среди которых романс «Сомнение» (1838) и цикл из 12 вокальных миниатюр, объединённых названием «Прощание с Петербургом» (1840).
С конца сороковых годов характер в камерно-вокальных произведениях Глинки заметно изменяется. На смену светлым образам приходят скорбные настроения. Романсы «Песнь Маргариты» (И.В. Гете), «Молитва», «Слышу ли голос твой» (М.Ю. Лермонтов), и «Ты скоро меня позабудешь» (Ю. Жадовская) с уверенностью можно расценивать как драматические монологи.
Последний свой романс на поэтический текст писателя Николая Павлова «Не говори, что сердцу больно» композитор сочинил в 1856 году, незадолго до своей кончины.
Объяснение: