Со временем люди захотели продлить звучание струн и изобрели смычок, состоящий из палочки и натянутых на ней конских волосков. Благодаря этому изобретению струны стали звучать все время пока по ним водили смычком. Первые струнные смычковые инструменты назывались виолами, они были изобретены в XV веке. Однако звук виол был слабый и недостаточно насыщенный. Предположительно в начале XVI века в г. Венеция или г. Брешия, точно неизвестно, появилась первая скрипка самый капризный, но при этом и самый красивый по своему звучанию струнный инструмент.
Любовь Ромео и Джульетты живет в музыке времен и наших дней. Сменяются века, а люди не оставляют попыток выразить в звуках ее трагическую радость. Еще в 18 веке музыканты Германии и Франции посвящали свои произведения двум веронским влюбленным. В 1830 году в Италии съехались молодые музыканты, посланные для усовершенствования из разных стран. Из Германии прибыл Феликс Мендельсон. Из России приехал Михаил Глинка. Франция прислала Гектора Берлиоза. На вилле Медичи, где жили стипендиаты Франции, велись бесконечные споры. Молодые французы воевали против застоявшихся авторитетов и собирались прорубать в искусстве новые пути. Самым яростным спорщиком был, конечно же, Гектор Берлиоз. В кафе Греко, излюбленном артистической молодежью, которая съезжалась в Рим со всех концов света, будущий вождь новой романтической школы музыки с той же горячностью продолжал свои речи: "Италия! Почтим прекрасную Джульетту, спящую мертвым сном в своей гробнице, - и прочь с кладбища! В Париж, друзья мои!"На музыку Берлиоза поставлены балетные спектакли с хореографией Мориса Бежара и Амедео Амодио. Екатерина Максимова, которая танцевала вместе с Владимиром Васильевым в спектакле Бежара "Ромео и Юлия", вспоминает: "Юлия была неожиданным подарком в моей артистической судьбе. И я безумно жалею, что станцевала ее всего два раза - это было так мало! Берлиоз иначе (чем Прокофьев) воспринял и выразил музыкой трагедию юных влюбленных - и спектакль Бежара не схож ни с одним другим. Однако, станцевав эту роль , я не разлюбила своих Джульетт - каждая из них по-своему интересна, и один образ обогащал красками и пластическими нюансами другой. Я танцевала Джульетту и в спектакле Лавровского, и у Касаткиной и Василева, и бежаровскую Юлию. Раньше считалось, что Шекспир и балет - несовместимы. Но оказалось, что балетные Ромео и Джульетта могут затронуть сердце зачастую сильнее, чем их двойники на драматической сцене. Шекспир для меня что-то бесконечное, бездонное...".
В 1830 году в Италии съехались молодые музыканты, посланные для усовершенствования из разных стран. Из Германии прибыл Феликс Мендельсон. Из России приехал Михаил Глинка. Франция прислала Гектора Берлиоза. На вилле Медичи, где жили стипендиаты Франции, велись бесконечные споры. Молодые французы воевали против застоявшихся авторитетов и собирались прорубать в искусстве новые пути. Самым яростным спорщиком был, конечно же, Гектор Берлиоз. В кафе Греко, излюбленном артистической молодежью, которая съезжалась в Рим со всех концов света, будущий вождь новой романтической школы музыки с той же горячностью продолжал свои речи: "Италия! Почтим прекрасную Джульетту, спящую мертвым сном в своей гробнице, - и прочь с кладбища! В Париж, друзья мои!"На музыку Берлиоза поставлены балетные спектакли с хореографией Мориса Бежара и Амедео Амодио. Екатерина Максимова, которая танцевала вместе с Владимиром Васильевым в спектакле Бежара "Ромео и Юлия", вспоминает: "Юлия была неожиданным подарком в моей артистической судьбе. И я безумно жалею, что станцевала ее всего два раза - это было так мало! Берлиоз иначе (чем Прокофьев) воспринял и выразил музыкой трагедию юных влюбленных - и спектакль Бежара не схож ни с одним другим. Однако, станцевав эту роль , я не разлюбила своих Джульетт - каждая из них по-своему интересна, и один образ обогащал красками и пластическими нюансами другой. Я танцевала Джульетту и в спектакле Лавровского, и у Касаткиной и Василева, и бежаровскую Юлию. Раньше считалось, что Шекспир и балет - несовместимы. Но оказалось, что балетные Ромео и Джульетта могут затронуть сердце зачастую сильнее, чем их двойники на драматической сцене. Шекспир для меня что-то бесконечное, бездонное...".